Капитан Наполеон (сборник) - страница 13

– Это австриец, – пробормотала Екатерина. – Что ему нужно было у нас? Защищать австриячку, госпожу «Вето»? А ведь у него далеко не злой вид…

Она внимательно всмотрелась в офицера.

– Он еще так молод… не больше двадцати лет… да и то нет! Можно подумать, что это девчонка.

Потом ей пришло в голову чисто профессиональное замечание:

– Какое у него тонкое белье… все батист! О, это аристократ.

И она вздохнула, словно бы желая сказать: «Как жаль»…

Под благотворным влиянием холодной воды и компрессов, приостановивших кровотечение, раненый постепенно приходил в сознание. Он медленно открыл глаза. Помертвелые зрачки что-то искали вокруг.

Вместе с сознанием к нему пришел и страх опасности. Он сделал движение, как бы желая встать.

– Не убивайте меня! – пробормотал он с чрезвычайным усилием, простирая руки вперед, словно собираясь отражать удары невидимых врагов, а затем, собрав все силы, заставил себя выговорить следующую фразу: – Вы – Екатерина Юпшэ… из Сент-Амарена? Меня послала к вам мадемуазель де Лавелин. Он сказала мне, что вы очень добры, что вы поможете мне спрятаться… позднее я вам все объясню.

– Мадемуазель Бланш де Лавелин? – с изумлением переспросила Екатерина. – Дочь губернатора Сент-Амарена, моя благодетельница? Та, которая помогла мне устроиться, купить эту мастерскую? Так вы ее знаете? О, для нее я готова не отступить ни перед какой опасностью! Вы не ошиблись, придя сюда. Здесь вы в безопасности, и тот, кто захочет вырвать вас из этого убежища, должен будет перешагнуть через мой труп!

Раненый пытался заговорить. Очевидно, он хотел еще раз упомянуть имя Бланш де Лавелин, которое оказало такое сильное действие на Екатерину.

Но та жестом приказала ему замолчать.

– Будьте благоразумны, – сказала она ему материнским тоном, – никто не собирается убивать вас! Мадемуазель Бланш будет довольна мной. Вы у патриотки. – Но тотчас она перебила себя, проворчав: – Что это я вздумала ему говорить? Разве австрийцы знают, что такое патриоты? Это – рабы. Вы у друзей, – поправилась она вслух. Нейпперг опять рухнул на пол. Его силы снова истощились. Но он услышал сочувственные слова Екатерины и понял, что спасен. Выражение несказанной радости и признательности осветило его лицо. Он был у друзей, имя Бланш де Лавелин покровительствовало ему, значит, ему больше нечего бояться… В последнем усилии, с полузакрытыми глазами он протянул руку и стал искать своей похолодевшей, бескровной рукой руку Екатерины.

– Хорошо, хорошо! Успокойтесь! Дайте мне сделать для вас все, что нужно, гражданин австриец! – сказала Екатерина, стараясь успокоить его волнение.

Она задумалась и сказала себе:

«Ему было бы лучше, если бы он прилег на кровать. Но у меня не хватит силы дотащить его до кровати. Ах, если бы Лефевр был здесь! Но он что-то не идет! Да и будет ли он?»

Екатерина не докончила своей мысли. Ей впервые пришло в голову, что и Лефевр мог быть теперь таким же недвижимым, как и этот иностранный офицер, мог истекать кровью и находиться при последнем издыхании. И от этой мысли у Екатерины все похолодело внутри.

– Какой ужас – эта война! – пробормотала она.

Но сейчас же энергичный характер взял верх над грустными мыслями, и она подумала:

«Ну вот еще! Лефевр слишком храбр, слишком основателен, чтобы быть вроде этого аристократишки. Мой Лефевр – настоящая ловушка для пуль! Он примет их целую дюжину и даже “уф” не скажет. Не так он скроен, как эти ветрогоны. А еще суются защищать мадам “Вето”, осмеливаются стрелять в народ!»