Следователь: – Хотите вступить в Красную Арию?
Орлов: – Да, написал прошение.
Следователь: – Теперь правильно говорить заявление.
Орлов: – Исправлюсь.
Следователь: – Участвовали в революционной борьбе?
Орлов: – Нет.
Следователь: – Чем занимались после октября 1917-го?
Орлов: – 1-го декабря прибыл в Симферополь с назначением в 33-й пехотный запасной полк. Зачислен в 10-ю роту младшим офицером. Формировал офицерские роты при штабе крымских войск.
Следователь: – Для белых?
Орлов: – Да. Был командирован в Ялту для прекращения грабежей пьяных матросов и люмпенов.
Следователь: – Не грабежей, а революционной борьбы.
Орлов: – Пусть будет так. Потом высадился десант пьяной матросни. Извините, революционных матросов. Заняли город. Но из Севастополя прибыл наш миноносец и капитан приказал всем покинуть город, иначе угрожал обстрелять. Местные власти уговорили нас уйти. Пошли в Симферополь, но там уже были красные и я увёл отряд в горы.
Следователь: – Какие действия предпринимали в горах?
Орлов: – Никаких. Сидели в пещерах. В апреле Крым захватили немцы, с генералом Сулькевичем организовали Крымское краевое правительство, а я с отрядом вернулся в Симферополь. Искали работу, собирались в городском саду на Лазаревской улице и в армянском кафе «Чашка чая» на углу Дворянской и Пушкинской. В июне я организовал «Общество взаимопомощи офицеров» и стал председателем. Потом немцы объявили регистрацию офицеров и сформировали из нас корчемную стражу и пограничный дивизион.
Следователь: – С какой целью создали «Общество»?
Орлов: – Помочь с трудоустройством и поступлением на службу.
Следователь: – Где был штаб?
Орлов: – В «Монопольке». Винная лавка на углу Долгоруковской и Губернской. Но приходило много офицеров, помещения не хватало и мы переехали в казармы Крымского конного полка. В ноябре из Ялты прибыл представитель Добровольческой армии генерал Де Бодэ и объединил две сформированные роты в Симферопольский офицерский батальон. А в начале декабря прибыл полковник Морилов с приказом генерала Корвин-Круковского развернуть батальон в полк. Меня назначили командиром 1-го батальона.
Рукопись князя Туманова «Четыре войны русского офицера. Воспоминания в ожидании смерти». Глава «Крым». Написано в Асунсьоне, Парагвай. 1955 г.
В начале января 1920-го заходил генерал Носович, просил подготовить доклад о подполье на полуострове. Нужно для его агента. Подробности не раскрыл, только сказал, что агент глубоко законспирирован. Я собрал материалы в нашей севастопольской морской контрразведке и обратился к начальнику сухопутной в Симферополе. Сухопутные генералы почему-то ненавидят Носовича.
К началу 1920-го революционное подполье в Крыме ослабло, связь с материком почти отсутствовала, денег не хватало, так как Деникин отменил советские дензнаки, а новые награбить они ещё не успели. Строят безденежный коммунизм, а деньги всё равно нужны. Парадокс!
На полуострове были революционеры всех мастей. В декабре 1919-го в Севастополе на совещании большевиков из Севастополя и Евпатории создали подпольный обком. Руководителями выбрали Просмушкина (настоящее имя Соломон Спер), Моисея Горелика и нашего агента Бабаханьянца. Бунаков (на самом деле Рытвинский) и Фёдорова стали кандидатами. Спер за двоих «трудился на благо революции», несмотря на туберкулёз. На совещании также присутствовали непонятной революционной окраски Ольнер, Хайкевич и Шульман. Решили вместе готовить вооруженное восстание. В местные ревкомы, помимо большевиков, вошли анархисты-коммунисты, левые эсеры, анархо-синдикалисты и интернационалист Немченко. В Феодосии ревком возглавил Назукин, в Ялте – Ословский.
