– Дык откуда ж мне знать-то?! – искренне удивился старик.
– Так ты видел или нет?! – побагровел Максим.
– Не, не видал! – отмахнулся дед и почапал дальше.
– Спасибо тебе, старче! Ты мне очень помог! – заорал Максим.
– Будь здоров-жив! – старик, даже не обернувшись, помахал рукавицей.
***
– А сам он где? – Эмиль в недоумении смотрел на черный парик Виктора.
– Не знаю! – развел руками гардеробщик. – Парик мне посетители отдали. У дверей, говорят, валялся.
– Я видел, как он вышел из зала! Вы его не видели, что ли?!
– А я не обязан следить за всеми, кто выходит! – насупился гардеробщик. – Мое дело – по́льта принять и выдать номерок, а потом принять номерок и выдать по́льта! Всё! На том моя миссия закончена!
Эмиль, прикрыв веки, коснулся его сознания. Он не собирался ковыряться в его жизни, его интересовали события последнего часа. Открыл глаза.
– Вы спали, что ли?!
Гардеробщик раздраженно фыркнул.
– Нет, конечно! Я на посту не сплю!
– Как это не спали?! А кого тогда во сне хоронили? Да еще с такими песнями веселыми?
Гардеробщик опешил, затем смущенно опустил глаза.
– Тещу.
– Понятно.
– Только вы никому не говорите, ладно? – тон гардеробщика сменился с высокомерного на заискивающий.
– О том, что вы спали?
– О моем сне. Вы не подумайте, я ей смерти не желаю, но что могу поделать, если сны такие счастливые снятся…
Эмиль вытащил мобильник и набрал Виктора. Бесполезно – тот не отвечал.
Он подошел к широкому, почти до пола, окну и одернул плотный тюль. Минивэна на стоянке не было, она вообще была пуста.
Эмиль посмотрел на парик в своей руке.
Вот не любил он эту поисковую магию! И не только потому, что однажды ему это вышло боком – до сих пор отплевывается – а в силу других причин: во-первых, образы-картинки появлялись в хаотичном порядке и не всегда хорошего качества. Вторая причина – ему мешало то, что опытному экстрасенсу-поисковику, наоборот, только бы помогло. Запахи, потожировые следы, органический состав предмета – всё это сильно сбивало с толку.
Эмиль зажал пальцами прядь мягких натуральных волос. Расслабился. Дождавшись пустоты в голове, закрыл глаза и провалился в мир стремительно меняющихся кадров: бело-голубая плитка ванной комнаты… изящная женская рука с ножницами… роскошные черные волосы, упавшие на газету…
Эмиль смахнул ненужную картинку и снова попытался вызвать образ Виктора, но ничего внятного, проливающего свет на его таинственное исчезновение, он не увидел. Все-таки, поиск людей – не самая сильная его сторона, и ведьма тут ни при чем – так было всегда.
Послышались шаги, Эмиль открыл глаза. По широкой лестнице спускалась женщина лет шестидесяти – директор дома культуры.
– Да уж, заставили вы нас поволноваться! – обратилась она к Эмилю. – Я уже хотела звонить Соломону Петровичу!
– Не позвонили, надеюсь?
– Не успела – вы вовремя реабилитировались. И вы меня, признаться, совершенно очаровали! Я в восторге! Скажите, эти две сумасшедшие женщины-разоблачительницы – тоже ваши люди?
– Что вы! Мы их даже не знаем! – поспешно заверил Эмиль.
У него совершенно вылетело из головы ее имя, хотя утром организатор лично их представил друг другу. Так бывает: читаешь мысли людей, заглядываешь в тонкие миры, делаешь совершенно невероятные вещи, а элементарного запомнить не можешь.
– Вы домой? Точнее, в отель? Выглядите усталым.
– Да, вот только Виктора найду.
– О, ваш Виктор – просто дамский угодник! – неодобрительно покачала головой директор. – Ручки мне целовал, рассыпался в комплиментах, а потом пожелал мне мужа – разрисовщика обоев. И это при том, что я уже замужем, и мой муж – академик!
