– Тим, хотя бы сделай вид, что не испытываешь презрения к имениннику, – настоятельно рекомендует брат, максимально низко над моим ухом нависнув. – Каждый имеет право делать выбор самостоятельно.
– Спать с девушкой, которая во внучки годится, по-твоему, это нормальный выбор? – интересуюсь, вскидывая брови.
– Если девушку устраивает, что её дедушка трахает, то почему бы и нет? – Кир занимает стул слева от меня. – Она не выглядит обреченной, скорее наоборот, – смотрит в сторону именинника и его молоденькой пассии. – Думаю, что он с лихвой компенсирует ей затраченное на него время, – мы оба знаем, как именно компенсирует. – Твои взгляды на жизнь давно устарели. Хотя и сто лет назад подобные союзы редкостью не являлись… Пора взбодриться, мой брат.
– Если ты сейчас скажешь, что стоит вкусить молодой крови, я разобью тебе нос у всех на виду.
У нас с Кириллом разница в возрасте пять с половиной лет. Раньше дрались мы с ним безбожно. Сколько бы нас ни ругали, лет до шестнадцати бои были до первой крови. Начинал их обычно не я, но удержаться не мог, когда малец меня провоцировал исподтишка. Во взрослой жизни мы зацепились единожды, когда Кирилл беспробудно бухал перед разводом, на который сам же и подал, узнав, что Алина, перебрав на встрече выпускников, поцеловалась со своим одноклассником. Ещё одна одноклассница, подружка Алинина, скинула видео Киру, и он засвистел. Мы на тот момент были в Красноярске в командировке, за час брат разгромил весь гостиничный номер.
Сейчас он, с одной стороны отошел, с другой – стал слишком уж взбалмошным, похлеще, чем мой сын, которому двадцать два.
– Ведешь себя как старый дед. Просто попробуй разок…
– Просто заткнись, – не выдерживаю.
Я далеко не святой, но никогда не вступал в интимную связь с девушками значительно младше себя. В этом не было необходимости. Женщины в тридцать – сорок лет, особенно при помощи современной косметологии и медицины, остаются в прекрасной форме.
Мне нет дела до того, что кто-то будет гадать, с папой ли идет девушка или с любовником, но разница в культурном воспитании, взглядах на жизнь, мышлении – всё это сказывается отнюдь не в сторону «за». Я заранее знаю, что период «притирки» мы не пройдем. Я не тот человек, который готов меняться или подстраиваться под кого-либо, в надежде найти состояние, в котором нам обоим будет комфортно. А самое главное, я не встречал ни одной девушки, которая, вступая в отношения, не надеялась бы на их серьезное продолжение. Что бы они не говорили, как бы не заверяли и меня, и себя, в своей независимости и приверженности свободным отношениям, в душе каждая ждала и надеялась, что дело закончится свадьбой. Я же слишком привык к свободе.
Все страсти, которые необходимы для того, чтобы обзавестись опытом, уже пережиты. Так что, увы и ах. Мне хватило суток, чтобы понять, что с Эммой нас ничего не должно связывать.
– Папуля, привет! – мне на плечи ложатся ладошки дочурки. – Как я рада тебя видеть, – звонко чмокает меня в щёку. – Хоть где-то тебя поймала! Ты то в командировках, то в офисе занят. Соскучилась очень. – Обнимает меня со спины, за шею, так крепко, что аж пищит. В детстве тоже пищала, но от восторга, когда я приезжал в отпуска.
– Я тоже соскучился, но что ты тут делаешь? – строго спрашиваю её.
Так уж вышло, что я привык всё контролировать. И обычно выходит неплохо. Во всем, кроме собственной семьи.
