Отец последнее время, навещая дочь, не заговаривал с ней о замужестве, только намекал. Так с чего же теперь он вдруг решил выдать ее замуж? Тетя умерла три месяца назад, и только совсем недавно отец забрал Лею. Затем, чтобы выдать замуж? За молодого и достойного мужчину? Да с чего бы?
Ведь особой ценности на ярмарке невест она не имеет – уже не юна, потеряла невинность, и даже родила ребенка. Красотой тоже не блещет. Когда Лея стала посещать балы и званые вечера, у нее появились поклонники, но у других, видимо, более красивых по сравнению с ней, их было, как ей тогда казалось, больше. Нет, в глаза многие называли ее миленькой, иногда восхищались перед контессой Бедмод, какая у нее дочь хорошенькая, но и были те, кто шептали Лее в спину: «Бедная девочка, не повезло ей, лучше бы она была похожа на мать».
А вот Илара похожа на мать и такая же красивая – высокая, гибкая, белокурая, синеглазая, с тонкими чертами лица, с небольшим ртом и изящным носиком. Именно такие девушки нравятся мужчинам.
А Лея уродилась в родню отца, где почти все были невысоки, коренасты, в придачу к этому большинство из них рыжеволосы и конопаты. У Леи, как и у отца, не так ярко был выражен родовой цвет волос, только немного медью отливали русые волосы, а кожа была чистой и белой. Но остальное все было на месте – щекастое лицо, курносый нос, крупный рот. Единственное, что утешало Лею – несмотря на невысокий рост, сложена она все же гармонично, к тому же худощава, в отличие от кузин, которые еще ко всему прочему упитаны, с пухлыми и короткими ногами и руками и пальцами, похожими на сардельки.
Юная Лея как-то рассказала родителям о злобных шепотках за спиной и высказала обиду, что вся материнская красота досталась Иларе, а ей остались только крохи.
— Ты считаешь себя некрасивой? – подняла удивленно тонкие брови мать. – Какие глупости! Ты очаровательная, а с деньгами твоего отца и титулом виконтессы просто неотразима. А эти злобные ведьмы тебе просто завидуют.
Отец же рассмеялся и поддержал жену, он заверил Лею, что она самая прекрасная девушка на свете, и добавил шутливо – вся в него.
Но то, что конт Асгунд Бедмод красавцем не слыл и был на полголовы ниже жены, никак не мешало им в счастливой семейной жизни. Лея была уверена – родители любят друг друга. Она не раз наблюдала их нежности, пылкие взгляды, лукавые или плотоядные улыбки, бросаемые друг другу, которые они, разумеется, пытались скрыть от детей и слуг, но далеко не всегда им это удавалось. Но и ссорились они тоже страстно, громко, а примирения были такими же бурными.
И несколько лет назад, перед тем, как она совершила глупость, перевернувшую ее жизнь, Лея была удивлена и возмущена, что ее собирались отдать замуж за неприятного для нее мужчину, в то время как родители любили друг друга. На что мать ответила: «Меня за конта Бедмода тоже выдали замуж насильно, но я же сумела полюбить его. А твой жених молод и хорош собой, в отличие от твоего отца». Возражения дочери она не стала даже слушать.
Тогда, несколько лет назад, Лея не хотела замуж, но потом… со временем… мысли о замужестве приходили ей в голову.
Так что, Лея солгала отцу – она думала о замужестве, но каждый раз отгоняла от себя эти мысли. Но они опять возвращалась. Первые два года Лея даже не хотела ничего слышать о мужчинах, но затем… здоровое и молодое тело стало требовать того, что уже познало когда-то – объятий мужчины. Не сказать, чтобы это постоянно терзало Лею, но иногда… иногда ее изводило страстное томление, пламенная жажда, что когда-то удовлетворили чужие руки и губы. Ей было стыдно, что ее мучило плотское вожделение, она пыталась бороться с ним: загружала себя хлопотами по дому, изматывала себя трудом в саду, самолично (чем вызывала удивление и пересуды у слуг) вскапывая грядки и пропалывая цветники, лишь бы уснуть уставшей и не видеть снов, в которых приходил он… ее незнакомец и искушал опять.
