– Вы имеете в виду пейзаж над диваном? – перебил меня Анатолий Петрович.
– Да.
«Раз Гуляеву известно, что это был именно пейзаж и что висел он над диваном, значит, картина осталась на месте», – сообразила я.
– Было ли в комнате ещё что-то ценное?
Я пожала плечами:
– Ну, музыкальный центр, телевизор, сервиз фарфоровый, тоже доставшийся в наследство… Она любила хорошо одеваться, на это всю зарплату тратила: шуба у неё была из нутрии, платьев, костюмов куча, бельё дорогое.
– Драгоценности?
– Были у неё какие-то цепочки, колечки. В основном подарки от мужчин. Она их особо не прятала, держала в жестяной коробке из-под чая на трюмо. Там же хранила и деньги.
Анатолий Петрович что-то записал в маленький блокнотик и задумчиво произнёс:
– Марку музыкального центра случайно не помните?
– Да я её никогда и не знала.
– Гм, ладно,– наконец-то Анатолий Петрович поднялся из-за стола и потянулся за своей курткой.
– И последний вопрос, – произнёс он, уже застегнувшись на «молнию» и взяв под мышку свою коричневую папку. – Скажите, вы случайно не знаете среди близких знакомых Агаты высокого широкоплечего мужчину?
– Ну, таких у нее был не один десяток. Вы уверены, что с этим человеком у Агаты был роман?
– Мужчина с такими приметами был, по словам соседки, у Агаты в день убийства.
Я уверенно помотала головой:
– Если у неё и был этот мужчина, то уж не по амурным делам, это точно. Со своими кавалерами она предпочитала встречаться на их территории. Это правило она соблюдала строго.
– Что ж, спасибо вам за содействие. Позвоните мне, если вспомните что-нибудь ещё. Вот моя визитка. Здесь служебный и сотовый.
Я растягиваю губы в вежливую улыбку, беру визитку, мы прощаемся, и я провожаю взглядом до выхода из кафе невысокую фигуру товарища Гуляева.
Вечером, возвращаясь после работы, я пытаюсь найти то самое объявление на стене дома у автобусной остановки.
Увы! Мои попытки безуспешны. Судя по всему, оно уже кем-то сорвано, и на его месте красуется теперь фотография неестественно улыбающейся женщины в купальнике, с закинутыми за голову руками и выпяченным вперёд плоским животом. «Хотите узнать, как похудеть?» – вопрошает рекламная дива.
Чувствуя, как во мне вскипает прилив весёлого хулиганства, я не выдерживаю, достаю из сумки фломастер и пишу под вопросительной фразой своё резюме: «Не надо много жрать!»
Дав этот совершенно бесплатный, выстраданный на собственном опыте, совет всем желающим, я топаю домой, чувствуя, что отступившее на мгновение мрачное настроение, вновь начинает одолевать меня.
Глава 6
Всю следующую неделю я вкалываю на пределе, преследуя две цели сразу. Во-первых, отвлечься от мыслей об Агаткиной смерти, а во-вторых, успеть сдать вовремя роман Берсеньевой. Дело продвигается медленнее, чем хотелось бы.
Если бы проблема редакторской правки рукописи заключалась только в исправлении грамматических ошибок, то, быстренько подправив орфографию и синтаксис, я бы на этом закруглилась.
Увы! Мадам Берсеньева – человек, увлекающийся сюжетом настолько, что различные мелочи просто ускользают от её внимания. То у неё героиня в начале эпизода появляется в бикини, а через пару минут её страстный любовник почему-то расстёгивает на ней платье, неизвестно как на ней оказавшееся. То она садится в автомобиль, а выходит по неизвестным причинам из автобуса.
