О том, что второй поцелуй был сегодня, умалчиваю. Втягиваю голову в плечи, хочется спрятаться, чтобы он не понял. Я предала его этим поступком. Целовалась с нашим врагом. Ногтем царапаю кутикулу. Только бы папа не расстроился.
– Ты сказала, что хотела сама разобраться. С чем?
– Пап, договориться с ним не получится. Он принципиальный и жесткий. Но, можно попробовать найти на него компромат и шантажировать. Я знаю, что он…
– Сашенька, не надо, – перебивает папа.
– Пап, это наш шанс.
– Саш, я не виноват. Мы докажем это и так.
– Если он восстановит записи, то не докажем.
– Саш, не связывайся с прокурором. Пострадать могу не только я, но и ты. Ты его не переиграешь, только пострадаешь. Сашунь, обещаешь?
Сжимаю зубы и губы. Я не могу это обещать. Папа не понимает, как просто мне будет это сделать. И это может его спасти.
– Саш?
– Обещаю, – и скрещиваю пальцы.
Как пойдет. Просто должен быть всегда запасной вариант.
– Что там у тебя за шум?
– Это Ахилл с чем-то в коридоре играет. Взрослый котяра, а как котенок иногда носится.
– Понятно, я бы на твоем месте и на свадьбу не пошел. Вам с ним лучше не пересекаться. И уж тем более, не целоваться. Он может точно также собирать ответный компромат, если ты захочешь его подставить.
Пока весь наш компромат был в темноте и на ухо друг другу. Словить кого-то из нас получится, только, если что-то выйдет из-под контроля. Я знаю себя и немного его. Все, что у него “выходит из-под контроля”, исключительно его решение.
– Я не могу не пойти. Это же Онежа. Я хочу с ней быть в этот день. Подожди, - прикрываю динамик телефона, – Ахиллес, хватит носиться, уже ночь, люди спят. – Возвращаюсь к папе. – Кота успокаивала.
– Тогда не делай глупостей, Саш, и не давай ему повод быть зависимой от него.
– Ты же меня знаешь.
– Поэтому и говорю, дочка. Не надо пытаться исправлять проблему такими способами. Ничего хорошего из этого не выйдет.
– Я тебя люблю, пап.
И я тебя, малыш. Мне главное, чтобы с тобой все было в порядке. Не надо импровизировать, хорошо?
– Да, папочка. Твоя девочка будет себя хорошо вести с товарищем прокурором.
– Сашка…
– Пап, все, пока, пойду смотреть, что там Ахилл творит, а то соседи вызовут участкового.
– Спокойной ночи, детка.
Отключаюсь и вылажу из теплой кровати.
– Ахиллес, может, спать?
Кот не реагирует, а продолжает в темноте по коридору с чем-то скакать. Подкидывая и запуская в разные стороны.
– Ахиллес, – включаю в коридоре свет, – я понимаю, что ты выспался и тебе хочется поиграть, но есть, знаешь ли, правила, и нам штраф выпишут за твои хотелки.
Кот замирает и на меня смотрит. Я иду к нему и, наклонившись, поднимаю то, с чем он играл.
Специфическую чернильную ручку узнаю сразу. Но от ее вида морозец по коже пробегает и передергивает.
– Ты где ее взял? – Повышаю голос на кота, как будто он ответит. – Ты что, хочешь, чтобы он меня в тюрьму посадил за порчу имущества, а тебя в приют для бездомных животных сдал? Ты зачем его ручку покусал и поцарапал? – Трясу предметом перед мордой кота.
Юра записывал этой ручкой что-то о мастере по ремонту. А потом я так быстро его вытолкала из квартиры, что он, вероятно, не успел ее забрать.
– Мау.
Кот садится и смотрит на меня снизу вверх.
– Мау тебе. Все, иди спать.
Выключаю свет в коридоре и возвращаюсь в кровать. В тяжелом металлическом корпусе ручки чувствуется ее качество и цена.
Ладно, посмотрим. Вбиваю в поисковике: “купить чернильную ручку с гравировкой”. И хренею.
