– Да и что там похищать? – скривилась Женька. – Стол да стулья? Занавесок на окнах и то нет.
Неизвестно почему, это сообщение вызвало в душе томление.
– Завтра же заеду к Ипатову и заберу рукопись, – сказала Женька. – Как бы он ее по доброте душевной не определил в сортир, там люди небогатые, и с бумагой у них проблемы.
– Зачем кому-то понадобилось лезть в этот литературный кружок? – вслух высказалась я.
– Если ты спрашиваешь у меня, то я не знаю. Думаешь, это как-то связано?
– Что?
– Ну… это проникновение и предполагаемая кончина Аверина?
– Каким образом? – удивилась я.
– Понятия не имею, поэтому и спрашиваю. Вдруг у тебя есть идея?
– Нет у меня никаких идей, – призналась я.
– И у меня нет, – вздохнула Женька.
В четверг она позвонила мне на работу около пяти:
– Анфиса, дыши глубже. Я не знаю, что за дела творятся, но что-то явно происходит.
– Где?
– В жизни. Твоей и моей. Я только что была у Ипатова. Рукописи у него нет.
– Он ее потерял?
– Ипатов утверждает, что она лежала в шкафу. Там полно бумаг, и она лежала сверху. А теперь не лежит. Когда его менты спрашивали, он ответил, что ничего не пропало, потому что про твою рукопись забыл, а теперь выходит, что пропала именно она. Соображаешь?
– Нет, – честно ответила я. – Зачем кому-то понадобилась моя рукопись?
– Вот и я не соображаю, но происходящее мне жутко не нравится.
– На рукописи был мой адрес?
– Нет, если ты, конечно, его не написала.
– Я вообще титульную страницу переворачивала не глядя.
– Значит, там должен быть лишь псевдоним Анна Асадова и название романа.
– А это важно? – забеспокоилась я.
– Если Аверин завтра объявится, то скорее всего нет, а если не объявится…
– Да при чем здесь Аверин?! – заорала я.
– Не знаю, – отрезала Женька и повесила трубку.
Хотя секретарша сказала нам, что Ярослав Сергеевич должен быть ближе к обеду, позвонили мы в десять, вновь отпросившись с работы. Голос секретарши звучал бесцветно, я бы даже сказала, безжизненно, а при имени Ярослав Сергеевич она вдруг начала всхлипывать.
– Ярослав Сергеевич погиб, – с третьей попытки сообщила она, а мы с Женькой дружно отвалили челюсть и выпучили глаза.
– Когда? – все-таки смогла спросить Женька.
– Сегодня утром. Он возвращался из Москвы, недалеко от города произошла авария. Он погиб. – В этом месте девушка зарыдала в голос, а Женька повесила трубку.
– И что ты думаешь по этому поводу? – задала вопрос подружка.
Если честно, я ничего не думала, да и что тут можно думать? Аверин был мертв еще во вторник, мне это доподлинно известно, что бы там ни говорила Женька, следовательно, погибнуть сегодня он не имел возможности.
– Чепуха, – промычала я с отчаянием, и Женька со мной согласилась.
– Значит, так, – заявила она. – Двигай на работу, а я в редакцию, попробую узнать что-нибудь об этой аварии.
Все утро я по большей части пялилась в стену перед собой. Денис и тот обратил на это внимание.
– Неважно себя чувствуешь? – спросил он.
– Да… приболела.
– Тогда, может, пойдешь домой?
– Нет, я в порядке, сейчас соберусь с силами и начну работать по-настоящему.
Но собраться с силами так и не удалось, то есть они потребовались мне для других дел. После обеда позвонила Женька, мне пришлось отпроситься у Дениса, и я рванула в кафе «Милена», где она ждала меня.
Кафе располагалось в нескольких шагах от офиса Аверина, правда, из окна, возле которого мы с Женькой сидели, офис не просматривался.
