К себе в квартиру не заглядывала, сразу
отправилась в офис. Причин сомневаться в том, что меня пустят, не было. Андрей
всегда держал слово. Так случилось и в этот раз: едва я подошла к охраннику,
как он отошел в сторону и любезно открыл передо мной дверь.
Была ли я благодарна Андрею? О да, еще как!
Он мог воспользоваться моим положением, но не стал этого делать. Повел себя как
джентльмен, хотя я полагала ему это не свойственно. Ветров удивил меня. Уже в
который раз.
Мысленно сделала себе пометку: сказать ему
«спасибо» перед отъездом. Задерживаться я не собиралась, но и уехать молча не
могла.
Не верилось, что наконец обрету свободу. Прощай
столица! Слишком шумная и суетливая для меня. Прощай, нелюбимый мужчина! Мы с Ромой
снова будем только вдвоем и сделаем все возможное, чтобы вернуть прежнее
счастье.
Комната, где держали Рому, была почти
пустой. Не считая стола и пары стульев, здесь ничего не было. Серые стены,
потолок и пол давили на психику. Натуральный куб из фильма ужасов.
За
столом сидел Рома. Я поначалу его не узнала, так он осунулся и подурнел: впалые
глаза, щетина, мятая и грязная одежда. Бедняга натерпелся. Но ничего, я залечу
его раны: и душевные, и телесные.
— Дорогой,
— прошептала я, не решаясь подойти.
Рома смотрел на меня, не мигая. Будто
опасался, что я мираж. Но я была не призраком, а живой, из плоти и крови, и
мечтала отогреть его в своих объятиях.
— Рома, — позвала осторожно, словно приручала
дикое животное. — Это я, Света.
— И правда ты, — сказал он хрипло. — Вот уж
не думал, что тебя пустят. Любопытно, как ты добилась свидания. Легла под него?
— Что ты такое говоришь? Я просто попросила
Андрея о встрече с тобой.
— И он вот так запросто тебя пустил? — фыркнул
Рома. — Что-то слабо верится. А вообще это все ты виновата. Из-за тебя я здесь.
— О чем ты? Тебя обвиняют в шпионаже. Причем
тут я?
— Чушь! Нельзя наказывать за здоровое желание
иметь больше денег. В этой компании я уже достиг пика. Выше не подняться.
Я сжала кулаки до хруста в суставах. Значит,
правда. Рома шпионил для конкурентов. Хорошо мое лицо в тени, и муж не видит,
как я скривилась. Ничего, мы это преодолеем. Он просто поддался слабости. Я
помогу ему измениться в лучшую сторону.
Пока я
убеждала себя, что ничего непоправимого не стряслось, Рома продолжал ругаться,
и лучше бы я не прислушивалась к его словам. Ведь в какой-то момент услышала:
— Могла бы уступить ему ради меня, — он
произнес это тихо и уверенно, совершенно точно не на эмоциях.
Я
будто получила удар под дых. Воздух со свистом покинул легкие, и я еще долго не
могла вдохнуть. Внутри надломилось что-то важное, то, что держало меня цельной,
делало из меня Светлану Маркову, в девичестве Кузнецову. Я перестала понимать,
кем являюсь и кто передо мной. Хотелось кричать, вопить во все горло, но я
издала лишь протяжный стон, похожий на жалобный скулеж.
