Капкан захлопнулся - страница 5

– Куда надо!

– У нас уже были ваши люди.

Вконец растерявшаяся женщина наконец сообразила и потребовала показать одного из парней своё милицейское удостоверение, тот поморщился и небрежно сунул чуть ли не в лицо жене красную книжечку.

Тогда, летом, сыщики успели втихаря (это надо же так изловчиться), допросить и Валентину. Та подтвердила: «Вчера муж был дома, как и позавчера, и в среду». После того как «поклонники моего таланта» уехали, стало известно, что прежде чем заехать к Ветлицкому, оперативники беседовали с соседями, и всё насчёт его «вчерашнего» алиби, а пока:

– Пошёл… – подтолкнул один из них незадачливого писателя к машине.

Хлопнула дверца автомобиля и дальше разговор продолжился уже в горотделе, где бразды собеседования взял в свои руки вполне респектабельный мужчина лет сорока пяти, невысокого роста, по виду типичный «шкраб».

– Ветлицкий?

– Он самый.

– Ваш паспорт.

– Пожалуйста.

На вопрос, с кем имею дело, усмехнулся:

– Алексей Сергеевич, подполковник, тоже закончил пединститут, но как некоторые, разбоем не занимался…

– Какие – некоторые? – не понял намёка Ветлицкий.

– А такие, как ты, – обрадовался педагогически образованный опер и ткнул растерявшегося задержанного пальцем в грудь (они часто прибегали потом к этому магическому приёму). На возражение жены, что дело, в котором они подозревают мужа, мог совершить только умалишённый, оперативник сразу подхватил эту мысль: «А он и есть сумасшедший!»

– Учитель, писатель довольно известный? – удивилась Валентина Дмитриевна.

– Нам нужно громкое дело, как раз такая личность подходит, – цинично ответил другой сыщик испуганной арестом женщине. Тогда они ещё не виляли, действовали нагло и открыто, обозлённые, что столько лет настоящий, ими не пойманный преступник, водит их за нос. И так, подполковник в штатском сразу стал деловито шуршать бумагами, демонстрируя свой товар, то есть профессионализм, лицом. На его недоумённые вопросы и заявление, что тот непричастен к подобного рода преступлениям и даже требует адвоката (хоть до этого додумался), Алексей Сергеевич лаконично ответил:

– Не виновен, разберёмся…

– И тогда что?

– Извинимся!

Долго же Ветлицкому пришлось ждать, нет, не извинения, а хотя бы того, что отпустят на «свежий воздух», целых четыре месяца перекидывали из одного изолятора в другой, изредка показывая психиатрам, но те за своего «клиента» Андрея отказывались признавать, а всё из-за того, что дыру в целых шестнадцать заявлений нужно было срочно кем-нибудь заткнуть, а кем? Да учителем, он ещё и писатель, вон книга у него вышла, подозрительная книжка, не такая, какие писали до этого местные литераторы, уж слишком в ней откровенно изложено «про любовь», а тут ещё знакомая журналистка непонятно, то ли поиграла, то ли реализовала старую обиду, когда наш правдолюбец не совсем лестно отозвался о стихах её приятеля, но, будучи в МВД по заданию редакции и увидев, как там составляется фоторобот преступника, одевавшего перед разбоем чёрные очки, эта дамочка заметила: «Подумаешь… чёрные, вон у нас есть один писатель, так он их всё время с носа не снимает». В редакции она поведала о своей выходке в горотделе как бы шутя, а Ветлицкого такое «внимание» обидело, как же – доработался, что попал в разряд неблагонадёжных, тем более доброжелательница, которой не давали покоя лавры Фаддея Булгарина, после не раз подначивала: «Девочки в горотделе по-прежнему интересуются твоей персоной, как бы, мол, поближе с ним познакомиться?» – но желания завести знакомство с «девочками из отдела» у Андрея не возникало и всё катилось своим чередом. Тогда он ещё не подозревал, что дело здесь вовсе не в девочке-журналистке, хотя теперь уже с уверенностью можно сказать, что два молодых опера, смущённые и озадаченные опусом Германа из газеты о путешествие на Джебаш, только дожидались удобного случая, и он представился, с одной стороны, совпадение, с другой – сложившиеся обстоятельства. Между тем Ветлицкий продолжал наезжать в город, выступая, где только возможно, с чтением своих стихов, печатался в журналах, газетах, готовил к выпуску книгу, и везде этим публикациям сопутствовали фотографии его простоватой физиономии в неизменных чёрных очках и с усами, да и чего было осторожничать? С предполагаемым преступником никакой ассоциации у Андрея не возникало. Кстати, на фоторобот он просто не обратил внимания, впервые ему показал газетный снимок всё тот же Алексей Сергеевич.