– Чтобы я поправилась и смогла работать? Вы это хотели сказать?
Гибсон не ответил. Только вглядывался в ее лицо. Ведь он его видел в последний раз. Он очень сильно любил эту женщину. В каком-то смысле она принадлежала ему.
– И это все? – внезапно спросила она.
Гибсон старался припомнить, что ей только что говорил.
– Отнюдь, – с расстановкой произнес он и улыбнулся. – Я желаю вам счастья.
– Да, хорошо… Как мне сделать вас счастливее? Я так вас люблю, Кеннет. Вы же знаете.
Странно, в эти последние мгновения, когда они, казалось, стали ближе, Гибсон узнал ее прежнее знакомое чувство признательности.
– Знаю, – мягко ответил он и ободряюще добавил: – Я очень счастлив, милая девочка.
Розмари вздрогнула и поспешила прочь. Гибсон смотрел, как она уходит по подъездной аллее – стройная, гибкая, здоровая и молодая.
Пол Таунсенд вышел на веранду подышать утренним воздухом. Махнул Розмари рукой, но та его не заметила. Гибсон этому порадовался. Ее верная натура заставит все вытерпеть. Затем из дома вышла Этель.
– Кен, когда пойдешь на рынок, возьми пучок салата. Хорошо?
– Ладно, – пообещал он.
– И расплатись с миссис Вайолет.
– Сделаю.
– Я вернусь около четырех.
– До свидания, Этель. Успехов. Тебе повезет.
– Тьфу-тьфу. Ну, пока. Я пошла.
Гибсон закрыл дверь.
Вернулся в гостиную и сел.
Миссис Вайолет гладила. Он, разумеется, не станет себя убивать, пока она не уйдет.
Гибсон был человеком чутким, заботливым и ничего не мог поделать с этим своим качеством – никакого беспорядка, никого не обременять уборкой, никаких ужасов. Он знал, куда пойдет и что примет. Все произойдет быстро и опрятно. Его обнаружат мирно лежащим в собственной постели. Сначала решат, будто он спит. Поэтому потрясение будет нарастать постепенно и окажется не таким травмирующим. Но необходимо оставить письмо. Непременно. Все, насколько возможно, разъяснить. Гибсон почувствовал, как кровь стынет у него в жилах. Нельзя поддаваться чувствам. Он сделал выбор с ясным рассудком и не боится умереть. Старается быть выше этого.
У него не было страховки, на которую могло повлиять самоубийство. Ценные бумаги и деньги на банковском счете достанутся Розмари. Письмо послужит также и этой цели. С Розмари будет все в порядке. Пол за ней присмотрит. А она получит свободу. Этель – человек самодостаточный. Она поможет Розмари все осознать. Они должны понять его выбор. Тревожиться не о чем.
Кроме бомбы, которая однажды взорвет окружающий мир, но с этим он ничего не может поделать.
Участь всех была и его судьбой.
Гибсон погрузился в мир грез.
В двенадцать он оделся, чтобы выйти в город. К этому времени миссис Вайолет закончила работу, и он с ней расплатился.
– Мистер Гибсон, можно мне взять эту старую веревку? – Она показала веревку, которую выудила из мусорного ведра.
– Конечно. Может быть, еще нужно?
– У нас много коробок, которые надо завязать, – объяснила она. – Все отправляем в кузове грузовика.
– Это подойдет? – Гибсон дал ей моток шпагата горчичного цвета.
– Он ведь принадлежит мисс Гибсон. – Сочные губы миссис Вайолет прошипели это имя с явной брезгливостью.
– Ну и что? – возмутился Гибсон. – Я имею право подарить вам моток веревки.
– Не хочу брать ее вещи, – ответила служанка. – Да вы не беспокойтесь. Мне нужно сходить в банк, так что куплю где-нибудь по дороге.
– Берите! – настаивал Гибсон. – Я хочу, чтобы взяли этот шпагат.
– Ну, что ж… – Вайолет как будто поняла, что ей не переспорить хозяина, и стала наматывать шпагат на растопыренные пальцы.
