А Даган, судя по всему, тяготел именно к рутине. Хотя, возможно, это опять-таки проистекало из его неполного понимания специфики торгового ремесла. Несколько раз он глумливо отзывался о деятельности деда, который в конце жизни решил заняться контрабандой – дескать, только человек без амбиций и гордости может опуститься до такого уровня. Илуш мог бы рассказать князю, что как раз амбиций-то у деда было хоть отбавляй. Что на рискованных контрабандных операциях можно заработать гораздо большие деньги, чем официально – на том же огромном «Шторме». При том, что суда контрабандистов были, как правило, раз в десять-двадцать меньше. Конечно, это было опаснее – официальные торговцы всегда находились под защитой военного флота Сферы и флотов входящих в ее состав государств, имея при этом регулярный фрахт и страхуясь в крупнейших страховых конторах. Но официальному торговцу и в голову не придет взять двадцать тонн ктильского порошка и доставить его на Фомальгаут-9. Потому что за такой поступок он лишится не только лицензии, но и головы – власти Фомальгаута за ввоз ктильского порошка казнили без суда и следствия. Не очень цивилизованно, но уж таковы были их законы. Между тем спрос на него был громаден, и двадцать тонн – именно та партия, что была переброшена на Фомальгаут-9 Даганом Вторым в третьей контрабандной операции. Чистая прибыль от одной этой сделки впятеро перекрывала доход нынешней экспедиции за два первых месяца.
Вся прелесть подобных комбинаций заключалась в том, что детали были неважны. Вместо ктильского порошка можно подставить яйцо птицы Бодо, вместо Фомальгаута-9 – Клариссу-2 (пятая махинация Дагана Второго на контрабандном поприще). Главное – схема. Доставить нечто запретное в определенное место, где продать в десятки, а то и в сотни раз дороже, чем приобрел. Безусловно, рискованно. Но в случае удачи результат превзойдет все ожидания. В этом вся соль, вся прелесть работы контрабандиста. Это прекрасно понимал – и наслаждался этим – Даган II. Эти же чувства до сих пор помнил – и испытывал по ним нечто, похожее на ностальгию – старший торговый советник Илуш. Но уже Даган Третий смотрел на контрабандистов свысока, хоть и понимал, что сорвать подобный куш, занимаясь официальной торговлей, никогда не сможет. Он предпочитал действовать наверняка. Что уж говорить о нынешнем князе? Ему никогда не понять романтики незаконных операций. Ведь он только-только начал постигать азы законных. Конечно, не боги горшки обжигают, но сколько времени пройдет, прежде чем он станет хотя бы вполовину так хорош, как его отец?
Советник Илуш тяжело вздохнул. Эти мысли не облекались в его мозгу в какую-то отчетливую форму – они всегда присутствовали там. Исподволь, не выставляясь напоказ, а потому не мешали ему механически выполнить работу.
Что до капитана, то его мысли были куда проще и четче. Он отчаянно боролся с зевотой, не желая демонстрировать даже этот минимум слабости во время пребывания на ответственном посту. И в сотый раз проклинал чудака, который ввел эту традицию. Но в любом случае капитан, как и Илуш, выполнял свою работу. Ту, что была ему положена по званию и должности.
Один Даган вдруг почувствовал себя неприкаянным. Быть начальником хорошо, но только когда от тебя что-то по-настоящему зависит. А князь, будучи хоть и молодым, но неглупым человеком, понимал, что он здесь – фигура номинальная. Уйди он с площадки, и, по большому счету, ничего не изменится. Илуш будет все так же переводить взгляд с контейнеров на гроссбух и обратно, капитан Хаддад – безмолвно пялится на конвейерную ленту. Тоска, порази ее комета! Какая внезапная, всепоглощающая тоска! Семнадцатилетнему юнцу, неожиданно удостоившемуся права командовать одной из крупнейших торговых экспедиций, никогда и в голову не могло прийти, что человеком его положения может овладеть такая тоска.
