– Черт бы тебя драл, – проворчал Валентин, массируя ухо.
Ольга встала с его колен.
– Нет, милый, драть меня будешь ты. Чёрт тебе – не помощник. – Она упорхнула на кухню, и оттуда послышалось тарахтение кофемолки.
Коньяк был превосходным, и кофе получился что надо. Сидя друг напротив друга, Ольга и Валентин пили, улыбались и демонстративно молчали.
– Жарковато, не правда ли? – не выдержал наконец Валентин.
Ольга перевернула на блюдце чашечку с кофейной гущей.
– Погадаем, милый, или сразу разложим диван?
Валентин лениво поднялся со стула.
– Прежде всего, надо вымыть посуду.
– О, дорогой! – захлопала ресницами Ольга. – Ты собираешься трахнуть меня на столе?
Валентин рассмеялся и чмокнул её в нос.
– Пойдём, помоем, пока я добрый.
Убрав остатки еды в холодильник, они плечом к плечу встали у раковины и, целуясь, все перемыли.
– На кофейной гуще уже не погадаешь, – отрываясь от его губ, вздохнула она.
– Зато можно разложить диван, – улыбнулся он.
Когда диван был разложен, и постель расстелена, Ольга уселась на ковёр, скрестив ноги по-турецки.
– Раздевайся, – скомандовала она.
– Ты! – указал на неё пальцем Валентин.
– Фиг.
– Почему?
– Сперва ты, потом я.
– Смысл?
– Надо проверить, готов ли ты к долгому путешествию. Буду раздеваться и наблюдать, в порядке ли твой путеводитель.
Фыркнув, он сгрёб её в охапку и опрокинул на постель.
– Знаешь, что самое трудное? – спросил он, расстёгивая на ней блузку.
Её дыхание участилось.
– Ты меня интригуешь!
– Самое трудное – раздевать капусту листок за листком.
– Листок за листком, – повторила она шёпотом.
Он стянул с неё юбку.
– А сердцевины всё не видать.
– Кочерыжки то есть? – Она избавилась от лифчика и рукой залезла к нему в брюки. – Не там ищешь: вот она.
Он поцеловал ей грудь, сдавив губами сосок.
– Нет, душа моя, это не путеводитель.
Ольга рванула на нём ремень.
– Ну, давай! Снимай штаны, мать твою!
Валентин разделся и стянул с неё трусики. Она повалила его на себя, обхватила ногами и впилась в губы. Слегка отстранившись, Валентин резко в неё вошёл. Она вскрикнула.
– Листок за листком, – прошептал он, двигаясь.
– Заткнись. – Она зажала ему рот ладонью.
Он продолжал двигаться с закрытыми глазами. Лицо его напряглось, на лбу собрались морщинки. Ольга металась под ним и вскрикивала. Приоткрыв нечаянно глаза, Валентин заметил, как она почесала нос. Затем опять вскрикнула, задрожала и прильнула к нему всем телом. Они оба судорожно вздохнули и расслабились.
Валентин поцеловал Ольгу.
– Листок за листком, – повторил он, укладываясь на спину.
– Тебя заклинило? – Ольга положила голову ему на грудь. – Скажи что-нибудь приятное.
– Ты была великолепна.
– Спасибо, милый. Ты тоже,
– И тебе спасибо, дорогая. Интересно, что у тебя сейчас в голове?
– Ничего, абсолютная пустота. – Она потёрлась щекой о его плечо. – Давай спать: трудный был день. – Чмокнув его в шею, она переместилась на свою подушку и свернулась калачиком.
Не прошло и пяти минут, как Валентин услышал её глубокое ровное дыхание.
Сам же он долго смотрел в потолок, потом вздыхал и вертелся и наконец решительно встал.
В ванной он ополоснул лицо и снял с трубы свои носки. Часы показывали без четверти полночь.
Валентин оделся и, склонившись над Ольгой, прошептал:
– Пожалуй, пойду.
– Почему? – спросила она сонным голосом.
– Не спится. Буду кряхтеть – только тебя измучаю.
– Ладно, лап… аккуратней за рулём. – Ольга перевернулась на живот. – Позвони утром.
