– Нет, – сказала она. – В списке его нет. У нас, вообще, за последнюю неделю только три заявления об исчезновении. Женщина из дома для престарелых в Лере, у нее старческий маразм, и мальчик пятнадцати лет, сбежавший из дома.
Роот перестал жевать печенье.
– Три, – заметил он. – Ты сказала «три».
– Да, – подтвердила Морено. – Правда, третья – змея. Думаю, ее мы тоже можем исключить.
– Змея? – переспросил Юнг.
– Зеленая мамба, – пояснила Морено. – Похоже, исчезла из квартиры на улице Келнерстраат в ночь с понедельника на вторник. По словам хозяина, она смертельно опасна. Но добрая. Может убить человека за две секунды, отзывается на имя Бетси.
– Бетси? – переспросил Роот. – У меня когда-то была подружка, которую звали Бетси. Она не была доброй, но тоже исчезла…
– Спасибо за информацию, – сказал Рейнхарт, постучав трубкой по столу. – Пожалуй, достаточно. Говорят, что тропические змеи, в любом случае, не особенно хорошо переносят такую погоду. Но думается, что кому-нибудь скоро уже пора начать разыскивать нашего убитого парня. Если Меуссе прав…
– Меуссе всегда прав, – вставил Роот.
– Не перебивайте меня, – велел Рейхарт. – Если Меуссе прав, то парень лежал в кустах со вторника, а большинство людей обычно начинает звонить, выждав не более одного или двух дней… я имею в виду близких.
– Если у него таковые имеются, – добавила Морено.
– Одинокие старики могут лежать мертвыми по полгода, – заметил Юнг.
– Да, такие нынче времена, – вздохнул Рейнхарт. – Кстати, не только старики. Я тут читал о женщине, которой еще полтора года после смерти выплачивали пенсию. Женщина лежала в погребе с картошкой, а деньги ей переводили прямо на счет… Бр-р… в хорошеньком мире мы живем. Юнг, что тебе сказали в ресторане?
Юнг открыл блокнот.
– Я пока поговорил только с парой тамошних служащих, – объяснил он. – Никто из них по фотографии его не узнал, но завтра днем мы встречаемся с двумя людьми, работавшими во вторник. Если все произошло именно тогда, то не исключено, что они смогут его опознать… или хотя бы рассказать, заходил ли он к ним.
– Еще что-нибудь есть? – спросил Рейнхарт, раскуривая трубку.
– Да, машина, – ответил Юнг. – Там на парковке, очевидно, со вторника или среды стоит старенький «пежо». Мы проверили и узнали, что машина принадлежит некоему Эльмеру Кодовски. Его нам, к сожалению, найти не удалось. По словам консьержа у него дома, он работает на нефтяной платформе где-то в Северном море…
– Отлично, – сказал Рейнхарт. – В такое время года там, вероятно, хорошая погодка. Есть добровольцы?
– … правда, он намекнул на то, что их жилец, возможно, находится значительно ближе, – уточнил Юнг. – В кустах, в любом случае, лежал не Кодовски.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Роот. – Выражайся яснее.
– Тюрьму, – ответил Юнг. – По мнению консьержа, Кодовски далеко не святой, и вполне возможно, что истории про нефть нужны только для отвода глаз, а на самом деле он где-то сидит. Такое явно случалось и прежде.
– Хм… – произнес Рейхарт. – Уже лучше. Тебе придется проверить соответствующие учреждения… или, Краузе, займись-ка этим лучше ты. Правда, если этот Кодовски находится под арестом, то ему, пожалуй, трудно было поехать припарковаться в Диккене?
– Может, его выпустили на пару дней, – предположил Юнг. – К тому же он мог кому-нибудь одолжить машину… или ее могли угнать.
– Не исключено, – признал Рейнхарт, выпуская облако дыма. – Хотя если она старая, то риск угона невелик. Угонщики нынче привередливы. Нет, боюсь, что так мы особенно далеко не продвинемся. Или у кого-нибудь припасены еще идеи?
