– Я знаю, – перебила его Марлен Фрей. – У них были не особенно близкие отношения.
– Это мы уже поняли, – кивнул Рейнхарт. – Но они их все-таки поддерживали? Я имею в виду отношения.
Марлен Фрей немного помедлила с ответом.
– Я с ним никогда не встречалась, – сказала она, – но думаю… думаю, там наметился сдвиг в лучшую сторону.
Рейнхарт кивнул.
– Но они общались? – поинтересовалась Морено.
– Этой осенью Эрих пару раз навещал его. Хотя теперь это уже не имеет значения.
Ее голос задрожал, и она поспешно провела ладонями по лицу, словно желая унять дрожь. Морено отметила, что рыжие волосы Марлен, похоже, крашенные и не очень ухоженные, но никаких видимых признаков злоупотребления спиртным или чем-либо другим не наблюдается.
– Давайте сосредоточимся на вторнике, – предложил Рейнхарт. Он вынул трубку и табак и получил от Марлен Фрей одобрительный кивок.
– Значит, Эрих поехал в ресторан в пригород Диккен, – сказала Морено. – Вы имеете представление зачем?
– Нет, – ответила та. – Ни малейшего. Как я уже говорила утром.
– А как у него обстояло дело с работой? – спросил Рейнхарт.
– Он понемногу подрабатывал в разных местах. В качестве столяра, маляра и тому подобного… на разных стройках. В основном, боюсь, неофициально, но так уж получалось. У него были золотые руки.
– А вы сами? – спросила Морено.
– Хожу на курсы для безработных. Изучаю экономику, компьютеры и прочую ерунду, но получаю пособие. Работаю в паре магазинов, когда им не хватает народу. В общем-то мы справляемся… справлялись. В смысле – материально. Эрих еще немного подрабатывал в типографии.
– Ясно, – произнес Рейнхарт. – В прошлом за ним кое-что числилось, если говорить…
– А за кем не числится? – вставила Марлен Фрей. – Но мы были на правильном пути, я хочу, чтобы вы это четко понимали.
На мгновение показалось, что она сейчас разрыдается, но она только глубоко вздохнула и высморкалась в платок.
– Расскажите нам о вторнике, – попросил Рейнхарт.
– Тут особенно нечего рассказывать, – сказала она. – С утра я ходила на курсы, потом днем пару часов работала в магазине на Келлнерстраат. Мы с Эрихом виделись дома только между часом и двумя, он собирался идти помогать с яхтой, а потом у него было какое-то дело вечером.
– С яхтой? – переспросил Рейнхарт. – Что еще за яхта?
– У одного приятеля, – пояснила Марлен Фрей. – Вероятно, что-то с отделкой.
Морено попросила ее записать имя и адрес, та выполнила просьбу, сверившись с записной книжкой, за которой пришлось сходить на кухню.
– А это дело вечером? – спросил Рейнхарт, когда с адресом было покончено. – О чем, собственно, шла речь?
Она пожала плечами:
– Не знаю.
– О работе?
– Вероятно.
– Или о чем-то другом?
– Что вы имеете в виду?
– Ну… что-нибудь помимо работы, то есть…
Марлен Фрей достала платок и снова высморкалась. Ее глаза сощурились.
– Я понимаю, – сказала она. – Прекрасно понимаю. Вы тут со мной любезничаете только из-за его знаменитого папочки. А не то вы бы разбирались с ним как с последним бродягой. А со мной – как со шлюхой-наркоманкой.
– Нет, вы… – начала Морено.
– Нечего прикидываться, – продолжала Марлен. – Знаю я, как это бывает. У Эриха кое-что было на совести, но в последние годы он с такими делами покончил. Никто из нас больше никакое дерьмо не употребляет, мы связаны с криминалом ничуть не больше остальных. Хотя что толку пытаться внушить это копам?
Ей никто не ответил. Вспышка Марлен Фрей ненадолго повисла в воздухе, в теплой тишине над печкой. Обстановку разрядил прогрохотавший по улице трамвай.
