– Ладно, – произнес Рейнхарт. – Я понимаю, что вы хотите сказать, и, возможно, вы правы. Но сейчас все сложилось, как сложилось, и чертовски странно, если нас поносят за то, что мы, в виде исключения, обращаемся с людьми почтительно… думаю, это ясно всем и обсуждения не требует. Можем двигаться дальше?
Немного поколебавшись, Марлен кивнула.
– Диккен. Что у него там были за дела? У вас есть хоть какие-то предположения?
– Это могло быть что угодно, – ответила она. – Возможно, вы добиваетесь от меня чего-то типа наркотиков, но могу поклясться, что они тут ни при чем. Эрих покончил со всем этим еще до того, как мы съехались.
Рейнхарт окинул ее долгим взглядом.
– Хорошо, мы вам верим, – сказал он. – Эрих предполагал извлечь какую-то выгоду? Я имею в виду деньги… или собирался, например, просто встретиться там с приятелем? Оказать какую-то услугу?
Марлен Фрей задумалась.
– Скорее речь шла о работе. О какой-то работе.
– Он говорил, что направляется именно в Диккен?
– Нет.
– Или зачем едет?
– Нет.
– Даже не намекнул?
– Нет.
– А вы не спросили?
Марлен Фрей со вздохом покачала головой.
– Нет, – ответила она. – У Эриха на неделе иногда бывало семь-восемь подработок, мы обсуждали их только изредка.
– Он сказал, когда вернется? – спросила Морено.
Марлен снова задумалась.
– Пытаюсь вспомнить, но не уверена. Мне кажется, что он собирался вернуться домой, во всяком случае, часам к восьми-девяти, но уверенности в том, что он действительно это говорил, у меня нет. Черт возьми!
Она прикусила губу, и Морено увидела, что ее глаза внезапно наполнились слезами.
– Поплачьте, – посоветовала она. – Ведь можно плакать и говорить одновременно.
Марлен Фрей незамедлительно последовала совету. Морено наклонилась и с некоторой неловкостью стала поглаживать ее по рукам, а Рейнхарт заерзал на плетеном стуле. Попыхтел трубкой и раскурил ее.
– Как насчет имен? – спросила Морено, когда приступ подошел к концу. – Он не называл никаких имен в связи с тем, что собирался делать во вторник?
Марлен замотала головой.
– Вам известно, бывал ли он там раньше? Часто ли туда ездил?
– В Диккен? – Она усмехнулась. – Нет, там едва ли наша среда, или как вам кажется?
Морено слегка улыбнулась.
– Его в последнее время ничто не беспокоило? Не произошло ли чего-нибудь, что вы могли бы связать с несчастьем?
Марлен Фрей вытерла глаза рукавом свитера и снова задумалась.
– Нет, – сказала она. – Ничего в голову не приходит.
– Не появилось ли у него в последнее время каких-нибудь новых знакомых?
– Нет. Эрик знал многих людей… можно сказать, любого сорта.
– Ясное дело, – подтвердил Рейнхарт. – Например, Эльмера Кодовски… у которого он одолжил машину?
– Например, да, – согласилась Марлен Фрей.
– Вы с ним в последнее время общались?
Она покачала головой:
– Он сидит. Где – не знаю, он старый приятель Эриха… я с ним толком не знакома. Только пару раз видела.
– А вам самой в последнее время никто не угрожал? – спросила Морено.
– Мне? – переспросила она с неподдельным удивлением. – Вот уж точно нет.
На несколько мгновений воцарилась тишина. Марлен склонилась поближе к печке, потирая ладони в поднимавшихся волнах тепла.
– Вы довольно долго не обращались в полицию, – заметил Рейнхарт.
– Знаю.
– Почему же?
Она пожала плечами:
– Может, это и естественно. Как вам кажется?
Рейнхарт не ответил.
– Вы поддерживали контакт с матерью Эриха? – спросила Морено.
– Нет, – твердо ответила Марлен Фрей. – Абсолютно нет. Но я бы хотела поговорить с его отцом. Мне надо ему кое-что сказать.
