– Нате вам, – выпалил Иромю и, запустив руку в надрез пространства, наколдовал по кусочку полиэтилена для грязных ботинок.
– Почему вы не вернули голема на место, когда студент ошибся? – в лоб спросил Архиректор.
– Ну, я… – неуверенно протянул магистр, но решил её хотя бы изобразить: – Во-первых, у одной ученицы рванул голем и обдал всех горячей глиной. Я отвлёкся. Да и разве тот человечек может кому-то навредить? Это же Слава, самый бездарный из моих учеников! Он не мог создать ничего стоящего. Завтра всё вернёт и сто раз извинится, знаю я его. Да и вообще, бьюсь об заклад, что голем уже давно распылился по своей воле. С таким-то хозяином.
– А если нет? – спросил Тимлид. – Вы же знаете, что мы не можем отслеживать этих тва… созданий за пределами лектории. У них, в отличие от волшебников, нет печати.
– Я давно предлагал их ставить, – встрепенулся сисадмин. – Так надёжнее.
– Остынь, – попросил его Бухгалтер, несмотря на общую робость. – Каждый раз, что ли? У нас никаких денег не хватит.
– Зато был бы порядок, – буркнул Начальник Полиции.
– Вы уж так не тюкайте его, – неожиданно вступилась за Иромю Уборщица. – Смотрите, какой порядочный магистрик. Не только бахилы наколдовал, но ещё и вытер свои следы с пола.
И действительно, белый центр бутона снова обрёл девственную чистоту.
Семеро волшебников оживлённо загалдели, обсуждая, что же делать с проступком Иромю. С одной стороны, выход учебного голема в открытый мир сулил большие неприятности. Мало ли какие идеи могут прийти в голову, если годами света белого не видишь. С другой – Вячеслав и правда был не самым одарённым магом, чтобы создать сколь-нибудь опасного подопечного. Так, небольшую букашку, но не революционера же!
Через несколько минут бурной дискуссии Архиректор откашлялся и вынес вердикт:
– Магистр третьей степени величия Иромю, урождённый Павел Точкин, совет чародеев Верховного Облака постановил: за утерю части волшебного материала наложить санкции в виде временного ограничения магических способностей. Также вы присуждаетесь к испытательному сроку, единственным условием которого является полная сохранность учебного имущества. Если из вашеголектория пропадёт хоть один фреймворк или малейший кусочек глины, мы будем разговаривать совсем по-другому. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
– Ну Слава Богу, – выдохнул магистр.
– Вы свободны, – елейно проговорил HR, стирая салфеткой с золотой запонки только что севшую на неё пылинку.
По дороге к лифту магистр благодарил судьбу за предоставленный шанс. В конце концов, что могло грозить огромному глиняному валуну?
Только добравшись до дома, я понял, что не курил весь день. Руки чешутся потянуться за сигаретой. Всего пять минут. Чисто переварить происходящее. Правда, Маша не оценит. Да и пора уже разобраться с големом посреди гостиной.
– Утром мне вообще отрабатывать сверхурочные, – пожаловался я, отпирая дверь. – Начальник упросил прийти. У них там, видите ли, аврал.
– А где ты работаешь? – поинтересовалась Маша, заходя внутрь.
Когда ботинки оказались на полу, я издал вздох облегчения и ответил с едва скрываемой иронией:
– В одной отличной дизайнерской студии.
– И чем конкретно занимаешься?
– Играю со шрифтами, – буркнул я, с опаской заглядывая в гостиную.
Исполинский голем послушно ждал своего хозяина по стойке смирно, словно вышколенный вояка. Немного жаль снова обращать его в глину. В отличие от Валика с Камилем, ничего плохого этот увалень не сделал.
