По моему мнению, неприязнь была взаимной. После того, как мы провели полдня вместе, обсуждая его предстоящие обязанности, я предложил ему отобедать.
– Потрясающе, – согласился он. – Посмотрим, что за кухня в этом древнем городе. Но хочу предупредить Вас, Кассий, я ожидаю, что пир будет по высшему разряду.
Я повёл его в свою инсулу, где заранее предупреждённый повар угостил нас торжественно вынесенным сервами тюрбо, фаршированным кабаном, абрикосами под соусом гарум и фалернским вином.
После того, как кувшин вина на две третьих был опустошён, Друз стал вести себя гораздо непринуждённее и дружелюбней.
– Вы счастливый человек, добрый Кассий, – сказал он, поднимаясь на локте с триклинии. – Вам, возможно, это и неизвестно, но в Гардарике Вы любимчик. Крокет очень высокого мнения о торговых делах Вашей коллегии. Открою секрет – через несколько месяцев Крокет отзовёт Вас туда. – он неопределённо махнул рукой в восточную сторону. Вам достанется торговый двор в Новеграде, а мне, благословенный Кассий, придётся сменить Вас в этом городишке.
– Даже не верится, – отозвался я, разволновавшись. – Вы, верно, шутите?
– Такие несмешные шутки – не в моём амплуа.
Я пытался не сдержать проявление радости. Не думаю, что был в этом успешен. Получить в управление торговый двор в главном городе мировой торговли пушниной было за пределами моих мечтаний. Это станет поворотом не только в моём финансовом положении – во всей нашей торговой империи лучшую должность занимал только сам доминус Лев Палат.
– Со дня на день ждите голубиную почту с этой доброй вестью, – сообщил Марциал. – Старик сам одобрил Ваш назначение. Вы – счастливчик, богоравный Кассий! Пью за Вашу удачу!
Я поднял кубок вместе с ним.
– Вам не жаль будет покидать это место?
– Привыкну. – усмехнулся я. – Ради такого повышения можно пожертвовать этой жарой, вонью и сточными канавами.
Марциал пожал плечами:
– Я бы, персонально, был против. Работать рядом со стариком Палатом – та ещё каторга. Я бы не вынес. – Он расслабился и откинулся на подлокотник кушетки. – Да, тюрбо-то ничего оказалась. Пожалуй, мне здесь всё по вкусу!
Он отпил из кубка и вытер губы краем скатерти.
– Кстати, как тут здравствует неистовая Прима?
– Кто?
– Прима Палат. Вы ведь тут вроде её няньки?
Я растревожился. Марциал обладал чутьём на скандал. Малейшее его подозрение о наших с Примой отношениях – и он будет рыть землю, как свинья в поисках жёлудя, пока не докопается до горячей сплетни.
– Я нянчился с ней ровно один вечер, – небрежно бросил я. – Пока довёз до постоялого двора из порта. С тех пор я её почти и не видел. Я полагаю, она занимается в коллегии весталок.
Друз прыснул.
– Она… чем? Где занимается?
– В коллегии весталок, – повторил я.
– Прима?! – Он подался вперёд, вперил в меня взгляд расхохотался до слёз. – Смешнее каламбура я ещё не слыхивал сроду. Прима – весталка! Ну и ну! – Марциал откинулся на подлокотник клинии и застонал от хохота. Я еле сдержался, чтобы не запустить кубком в его смазливую рожу.
Отсмеявшись, Друз поймал мой взгляд. Очевидно, он понял, что мне не так смешно, и насмехаться при мне над дочерью Льва Палата неуместно. Поэтому он осёкся и, как бы извиняясь, сказал:
– Простите, любезный Кассий. – Он приложил к глазам край скатерти. – Если бы Вы знали Приму ближе… – И снова засмеялся.
– Да чему Вы смеётесь? – возмутился я, с несдержанной резкостью в голосе. – В чем дело?
