Десятки пар глаз обратились к нему, с нескрываемым обожанием рассматривая дорогой вечерний костюм, сшитый на заказ одним из лучших портных Бриллиантового Королевства. Прическу, нарочито взлохмаченную, украшали покрашенные в лазурный цвет кончики волос. Но более всего выделялось в нем нечто другое: эфемерное, едва уловимое и так непохожее на то, что можно описать материальными условностями. Это «нечто» ощущалось в слегка пружинистой, неторопливой походке, растянутых, ленивых телодвижениях, гордой осанке и дерзком взгляде.
Джонаса раздражало творившееся вокруг бессмысленное, хаотичное копошение, шепоток, который услышал бы и столетний старик. Но вместе с тем губы растягивались в самодовольную усмешку, стоило какой-нибудь симпатичной даме назвать его «мой король» или же, например, уловить раболепствующие шарканья ножек весьма уважаемых в городе взрослых людей.
– Джонас, милый, как я рада, что ты почтил нас своим присутствием! – тетушка Ариадна, всегда надушенная так, словно ароматы всех цветов мира сосредоточились на ней, едва не задушила своего племянника в тесных сладких объятиях. Пришлось задержать дыхание.
– Ну что ты, тетя, как я мог отказать? – Джонас досадливо поморщился. Он бы, разумеется, и думать не стал, если бы не настойчивые увещевания матери о том, как, должно быть, тяжело и одиноко живется несчастной сестричке его отца после потери горячо любимого мужа. Почившего, кстати говоря, уже без малого десять лет назад. Да, и отец не испытывал особенной жалости к своей вдовствующей сестрёнке.
– Ари, дорогая, тебя уже все ждут! Иди же скорее к нам! – к ним подошла светловолосая женщина, моложавая, привлекательной наружности, но оттого ничуть не более приятная. Одета она была в яркое, обтягивающее мощную фигуру, платье из зелено-желтой змеиной кожи. Цепкий взгляд тут же зацепился за высокую мужскую фигуру и хищно оглядел сверху-вниз.
– Не представишь нас, дорогая? – спросила дамочка, обмахиваясь желто-сине-красным веером. Тонкие ярко-красные губы растянулись в кокетливой улыбочке.
Ариадна покачала головой, поправляя при этом то и дело сползающую оправу прозрачных очков. Носить их она не очень любила, а потому то и дело заказывала у мастеров, несмотря на уговоры, одну и ту же модель, по ее мнению, наименее заметную. Очки-невидимки, так или иначе, неизменно оказывалась на носу и увеличивали глаза так, что со стороны окружающим казалось будто еще чуть-чуть и белки их обладательницы выкатятся наружу.
– Это мой племянник, Натали. Ему ШЕСТНАДЦАТЬ, – нарочито громко произнесла она последнюю фразу и одарила подругу строгим взглядом выпученных глазок.
– Пфф, – фыркнула Нэт. – А выглядит на все двадцать… – но, спохватившись, добавила, – пять.
Джонас громко зевнул и милостиво разрешил тетке покинуть его и присоединиться, к несомненно, более интересному, взрослому обществу. Если так пойдет и дальше, ему придется срочно придумывать повод, чтобы поскорее удрать с этой чудаковатой вечеринки.
Джонас взял со стоящего рядом с ним подноса весеннюю росу [1] и одним глотком осушил содержимое бокала. Поморщился, отметив про себя, что напиток – дрянь редкостная.
«И что они туда подмешивают? Наверняка разбавляют с обычной озерной водой. Фу, тетка совершенно ни в чем не разбирается».
Внезапно внимание его привлекла небольшая компания, расположившаяся в уютном кремовом кресле. Их было трое, двое из которых оказались миловидными брюнетками. Молодой человек же показался смутно знакомым.
