– Алексей, – Коломойцев заметил мои действия, но быстро спрятал усмешку, – что скажешь по поводу ваших экспериментов?
– А что тут сказать? Пока все неудачно. Измерения ничего не дали.
– Это понятно, – небрежно отмахнулся он. – Что ты чувствуешь в процессе экспериментов?
Странный допрос. Я никак не мог понять, к чему он клонит.
– Страх я чувствую, – ответил я.
– Страх – это хорошо, – Коломойцев кивнул каким-то своим мыслям. – Я разговаривал с Эвансом, он просил собрать тебя в кучу. Эксперименты сопряжены с опасностью для жизни, а ты ведешь себя непредсказуемо. Ты же понимаешь, как много стоит сейчас на кону?
Я помолчал. Мы ушли от жилых корпусов и углубились в парк. Когда я здесь был утром, между деревьями вился туман, добавляя немного загадочности осеннему пейзажу. Сейчас туман растянуло, и серое небо уныло проглядывало сквозь голые ветки. Настроение мое было хмурым под стать окружающей природе.
– Я делаю все, что в моих силах, товарищ генерал-лейтенант.
– Ой, вот не надо этого перехода к званиям! Мы просто разговариваем… – Внезапно Коломойцев развернулся в сторону и замер.
Я удивленно огляделся, пытаясь понять, в чем дело. Со стороны небольшого паркового пруда к нам приближалась Лео.
– Привет! – Она помахала рукой, не дойдя шагов десяти до нас.
– У нас гости из Космического управления России. Артем Витальевич, – я кивнул на Коломойцева. Тот почему-то был бледен. Вытянулся по стойке смирно, опустив руки.
– Очень приятно, я Лео, лингвист.
Коломойцев сухо кивнул, потом резко развернулся ко мне:
– Про поведение мы же договорились?
Опешив, я даже не успел согласиться, а он уже развернулся и быстро пошел назад.
– Что это было? – удивленно посмотрела ему вслед Лео.
– Сам не пойму.
– Он похож на тебя, вы родственники?
– Нет, конечно.
Лео засмеялась.
– Все понятно, значит, в России к полетам в космос допускают только определенный типаж с одинаковым набором генов.
– Зато француженки все разные, – парировал я.
– Да, – улыбнулась она.
На лицо упали первые капли дождя. Я задрал голову вверх, пытаясь понять, ждать ливня или дождь покапает и пройдет, но Лео потянула меня за рукав, не дав стать метеорологом.
– Пойдем выпьем горячего чая.
Я пошел за ней. У корпусов снова увидел Коломойцева. Тот разговаривал с капитаном и Райли. Через некоторое время к ним подъехала машина с тонированными стеклами и остановилась чуть в стороне. Коломойцев закончил разговор, кивком попрощался с Райли и скрылся в машине.
– Чего он хотел? – спохватилась Лео, провожая машину взглядом.
– Да я и сам не понял.
– На тебе медицинские датчики, – инструктировал меня Виктор, проверяя на компьютере снимаемые с них показания. – Но исследовать в этот раз будем не поведение твоего организма, а то, что от тебя исходит. Следи за своим состоянием. Как выяснилось, во время эксперимента в распад ты уходишь очень быстро, мы просто не успеваем ввести лекарство. Поэтому, Лёх, ты должен слушать команды Райли и подчиняться им, независимо от того, чего хотят остальные лёшики. Усек?
Я кивнул, пропустив его шутку. Что никто не придет мне на помощь – плохо. Но хорошо, что я знаю об этом заранее.
Лео до сих пор так и не появилась, хотя я просил ее побыть в наблюдателях. И, насколько знаю, не только я. Это было удручающе. Находясь в толпе ученых, я тем не менее ощущал себя одиноким брошенным ребенком.
– Готов? – Райли кивнул на вход в лабораторию. – Экран мы не ставили, ты рвался к каким-то приборам, иди к ним.
