И как бы абсурдно это ни звучало, именно таким, как Уорен, сложнее всего принять нынешнюю систему. А ведь именно они воспитывают новое поколение, поколение, которое рождено в одной системе, но испытывает странное влечение к другой; причем не к лучшим ее сторонам.
Если бы я не стал чтецом, думал бы я об этом так же часто? И думаю ли об этом именно Я? Или все это они, люди? Особый вид людей, с которыми я ежедневно сталкиваюсь? Гибсон пытался извлечь чип, потому что не хотел наступления последствий; потому что ходить по краю и одной ногой оказаться в пропасти не одно и тоже. Азарт исчезает, и появляется чистый страх. Боязнь больше не увидеть пропасть издалека, а полностью оказаться в ней и затянуть туда других. Такой вот парадокс.
Я развернул кресло к окну и уперся взглядом в министерство Связи. Между зданиями всего пара километров, а, кажется, будто я смотрю на высотку на окраине города. Либо туман все искажает, либо допрос (последствия всегда разные; никогда не знаешь, чего лишишься на этот раз – чувствительности в руке или зрения).
В какой-то момент с крыши здания скользнула черная точка и устремилась вниз. «Должно быть, птица», – пронеслось в голове вместе с мыслями о дожде, который вот-вот должен начаться.
Расслабление, которое я надеялся получить от своего мини-отдыха, никак не наступало. Я еще сильнее захотел раствориться в кресле и желательно перестать чувствовать тело вообще. Любое движение, даже самое простое, срабатывает как катализатор, поднимает скопившуюся боль, усталость, но, что хуже, «неудобство». Неуютность, которую испытываешь, находясь в собственном теле. Будто колючий свитер, который нельзя снять.
Постепенно я начал погружаться в сон, но звонок телефона быстро вытащил меня из дремы. Я схватился за трубку, едва успев собраться с мыслями. Вместо четких фраз наружу вышло бессвязное бормотание. На линии продолжали молчать, и я тоже взял небольшую паузу, чтобы оторвать язык от неба.
– Только не говори, что в списке свидетелей появился кто-то еще.
Я не ожидал услышать никого, кроме Дианы, но, когда в трубку пробился голос отца, мне хотелось только одного – положить телефон. К его звонкам, как и допросу, невозможно быть полностью готовым.
– Значит, ты уже закончил с теми, что были?
– Да, мистер Юкнайт.– На линии послышался шорох, как если бы отец что-то искал и не мог без этого продолжать разговор.
– Тогда собирайся, для тебя есть работа. – Прежде чем я успел возразить, он добавил: – С отчетами разберешься позже. Я не стану тебя торопить.
– Что за работа?
– Такая же, как и всегда. Допросить и найти того, кто лжет. Тернер расскажет тебе подробности на месте.
– Начальник безликих лично курирует дело?
– Да, того требуют обстоятельства.
– Хорошо, я сейчас поеду в министерство и…
– Оу, нет. В министерство тебе ни к чему. Случай особенный. Тернер ждет тебя в министерстве Связи. Когда закончишь, будь добр, зайди ко мне.
– Как скажете, сэр.
Дела с участием главы министерства предполагают особую серьезность проступка. Я попытался развить мысль дальше, оформить ее в нечто более ясное и конкретное, но ничего не вышло. Одновременно идти и думать оказалось слишком сложно. Я оставил все мысли, кроме тех, что толкали тело вперед, и вышел из кабинета.
До министерства я добрался быстрее, чем рассчитывал. Уже на развилке меня ждали первые безликие. Они оградили проход и останавливали каждого, проходящего мимо, для идентификации. Начну пробираться через толпу и еще больше встревожу всех этих людей(разговоры они ведут итак не самые обнадеживающие). Очередь стремительно продвигалась вперед и в какой-то момент, я услышал:
