Калиостро вернулся в Италию в 1789 г. и обосновался в Риме, где занимался врачеванием и оккультными науками. Но главным его делом стали попытки создания тайной масонской ложи египетского обряда. Однако Калиостро просчитался. Великая Французская революция, которую многие связывали с масонским влиянием, очень напугала духовенство. И вскоре после приезда он был арестован и заточен в замок Сант- Анджело. Графа судили и за магические упражнения, и за масонскую деятельность. Причем инквизиторы долго не могли решить, считать Калиостро настоящим магом и, следовательно, человеком, связанным с нечистой силой, или лже-магом, то есть мошенником. В конце концов его обвинили и том, и в другом. Калиостро был приговорен к публичному сожжению, но смертную казнь Папа заменил пожизненным заключением. Существует легенда, что сразу после вынесения смертного приговора в Ватикан явился некий чужестранец. Он потребовал личной аудиенции у Папы, послав ему через кардинала-секретаря некое СЛОВО вместо имени. Папа немедленно принял его, но аудиенция длилась всего несколько минут. И не успел он уйти, как Папа отдал распоряжение отменить смертную казнь графа Калиостро. 7 апреля 1791 г. в церкви Санта Мария на площади Минервы состоялся торжественный ритуал покаяния. Калиостро, босой, в простой рубахе, стоял на коленях со свечой в руках и молил Бога о прощении, а в это время на площади перед церковью палач сжигал все его магические книги и волшебный инвентарь. Затем Калиостро был препровожден в замок Сан Лео.
Главврач принял сыщиков в своем кабинете:
– Наиболее вероятный диагноз – отравление. Отравляющее вещество проникло в дыхательные пути и частично парализовало гортань.
– Это был газ?
– Или дым, или испарения, или порошок, или пыльца. Нам не удалось установить ни вещество, ни конкретный способ. Если шестая жертва умерла от того же отравления, эксперты смогут сказать вам значительно больше, они проанализировали тканевые срезы. У нас все-таки живые люди.
– Как Вы объясняете разную степень отравления?
– По всей вероятности, жертвы находились на разном расстоянии от источника отравляющего вещества. Еще одна деталь: анализы показали, что все пятеро получили, также дыхательным путем, дозу транквилизаторов, большую, но не смертельную. Поэтому они не смогли вовремя поднять тревогу и позвать на помощь. Причем доза тоже не у всех одинаковая, у Стрицова, Ивановой и Котикова она значительно больше, то есть это был другой источник.
– Каков Ваш прогноз состояния пострадавших? Мы можем с ними поговорить?
– Прогноз пока не ясный. Ждем результатов анализа. Поговорить можно только с тремя, двое наиболее пострадавших находятся под действием седативов, их гортани пока совсем не функционируют.
– А что можно сказать про шестую пациентку? У нее есть те же признаки?
– Как ни странно, отравляющего вещества абсолютно нет! Никаких следов! Некоторое количество усыпляющего возможно, но поскольку и мы ее вынуждены были успокаивать, точно определить невозможно. У нее типичный посттравматический стресс. Я предполагаю, что она не находилась в том же помещении, потом вошла, увидела шесть человек в тяжелом состоянии и что-то в ее мозгу сдвинулось…
Сыщики переглянулись.
– С ней можно поговорить?
– Попробуйте. Но не верьте слепо всему, что она скажет, у нее в голове пока сумбур. Кстати, еще один момент: у меня находятся личные вещи этих пациентов – сумочки женщин и портмоне мужчин, а также их одежда. Я бы хотел передать их вам, – Врач вытащил из шкафа шесть коробок, завязанных и опечатанных: – Мы, трое свидетелей, подписали опись содержимого каждой коробки, чтобы не было никаких претензий.
