– Как сон, как утренний туман, – но потом все-таки явились, но на противоположной стороне Чистого Пруда.
– Развлекаетесь, – подумал Миша, но ничего не сказал.
– Я никогда не развлекаюсь, а всегда только выполняю свою работу.
– Хотя многим кажется, что этот большученый парень всегда любит совмещать работу и удовольствие, – сказала расслабленно леди, как будто вышла с взлохмаченной головой и потным лбом, из большой многорядной, поднимающейся почти к небу аудитории в дымный коридор, который искренне посчитала за йодистый берег моря, куда папа и мама обещали ее отправить вместо стройотряда, если получит по Теории Вероятности:
– Пять.
Ребята подумали-подумали и тоже решили поставить зачет, но только по той причине, что разложить на части такое большое предложение, а потом опять сложить их в понятном человеку рассказе, им показалось слишком крупной задачей на это прекрасное утро.
– Спасибо, – ответила она, – я тоже когда-нибудь возьму вас к себе кем-нибудь. И.
И потрепав по щеке Мишу, спросила:
– Ви соглазны?
– Соблазны? – опешил Миша от такой неожиданности, но решил ответить правду:
– Да, бывают, и часто.
Медиум:
Поднимаются по лестнице на ночном балу:
– Молчановские, он и она, его Кулинарная Сеть.
– Но почему? – задает вопрос Андрей Панин, – разве здесь собрались не одни покойники?
– Некоторые при жизни – уже покойники, – шутит русский глава Макдональдс. Про себя, разумеется.
Иво брат, повар Ми, как обычно. Варит уху из стерляди, как в кино, прямо на сцене – но туда, как это и обещано в Евангелии – можно пройти прямо со сцены, и значит, не надо предварительно проходить кастинг, стоять в очередях на прослушивание, давать чего-нибудь или кого-нибудь – имеется в виду себя, если режиссер мужчина, и своего мужа, если женщина, сниматься потом может три года зачем-то, и только тогда:
– Пожалте на стерляжью уху, – и было бы где, в Монако там, или вообще там, куда Макар телят не гонял, и живут там НеЗнаю, а на:
– Вол-л-ге-е-е! – Это нам давно известно, а стерлядь, между прочим, не осетрина.
К тому же там живут комары. Очень огромные. Как цепные собаки. Но с другой стороны, по блату и это место можно взять. Не Испания, зато своя. Да и вон этот, как его, Зорьк, не Зорьк, конечно, будь он не помянут на ночь глядя, а:
– Зворыкин Муромец, – построил себе даже в Америке Нижегородскую Губернию. И сказал после, правда, обычно, как убил кого-нибудь, а именно своих собственных крепостных уток:
– Хорошо-о.
– Дак, НеЗнаю, НеЗнаю, – как и было прямо сказано Джеймсу Куку. А он возьми да пойми:
– Ко-ро-ва!
Вот и говори после этого людям поставив перед Ним Корову:
– Назови!
– НеЗнаю.
Правда не везде, но в Австралии точно так было:
– Вместо коров появились Кенгуру.
– Кенгуру в студию!
– Прощеньица просим, мы вегетарианцы, как Евгений Ос с Ельциным:
– Тока пьем хгорькую. – От жизни секретаря обкома кто не запьет, ибо понимает:
– Рад бы в рай, но должность такая – не пущает.
Повторяю:
– Медиум сообщает информацию шахтеру, что Там, внутри, за черным блестящим отвалом, и сам шахтер не может туда проникнуть даже мысленно, пока не отработает положенные метры угля, не всегда крупного, но все равно много.
А платят-т! Больше, чем другим, но все равно:
– Очень мало.
О Предвидении – что оно не срабатывает. Конкретный пример, как шел по садику и волосы вставали дыбом перед поездкой в Москву за товаром, и выход был только один:
