– Ты – Ангел, – посвятил-просветил ее Дима. – А она подумала, что он её выбрал лично – таково было его невозмутимое обаяние. Тогда как этот парень никогда – или почти никогда – не верил себе, а только:
– Картам. – Тарот.
И ей выпала одиннадцатая карта, из которой ясно следовало:
– Именно она та девушка в лемнискате, которая сдерживает пасть льва, и более того, это:
– Ее бесшабашно-могущественный брат.
И, как говорится:
– Чтобы он не отчебучил не того, сестра его должна быть ангелом.
Хотя с другой стороны, мыши царят ночью, как Тифон, сброшенный вроде бы в тартарары, а на самом деле просто на-просто:
– Уже почти всегда находится перед нами.
Возникает вопрос:
– Куда делся его антипод Анубис?
И вот ТеТя и сказала:
– Я есть Анубис, – но мало кто понял, что это и есть Добро.
А причисляли – как всех умерших богов:
– К аморальным пережиткам прошлого.
Медиум:
Кот Штрассе спас Тетю, сказав:
– Не бейте ее – я на ней женюсь.
И она согласилась, ибо, как говорили когда-то:
– Усы – во! Морда – во! – В общем, красивый.
Дима на время немного растерялся, и тоже рассмотрел ряды:
– Кого-то бы взять – нет, пока что не в жены и не в наложницы, так только потанцевать, и как неизбежность:
– Немного ее пропедалировать. – И…
– И выбрал Грейс Келли, – что означало, что:
– Почти все одиозные личности уже перебрались сюда из Края, где много мух и комаров плюс мишка косолапый, несмотря на то, что в кино их не показывают, не включая сюда медведя, разумеется, ему везде дорога и почет.
Правда, он-то еще не появился, где-то, значится:
– Запылился.
Другие фигуранты тоже закрутились на небольшом пятачке перед эстрадой, где сейчас пел небезызвестный Рубашкин, и эта, кажется:
– Чубчик, чубчик, чубчик кучерявый, вейся, вейся, чубчик на ветру, а карман, карман ты мой дырявый, ты не нра-не нравишься… и оговорился не нарочно:
– Изобразил не вора, а:
– Кота. – Хотя с другой стороны: если бы!
Ибо Кот-то уже привык, что все к нему тянутся, как к магниту, черной икрой намазанному, а как некоторые думали, что:
– Канувшего в Лету Михаила Маленького, как-то:
– И, вы не поверите, это был Пилат. – И эта песня про Чубчик, означала, что:
– Все мосты сожжены, – хачу проверить правду. Но.
Но так как неуверенность в этом эксперименте, так и не проходила, то этой песней он сказал себе и окружающим:
– Иду на Вы, несмотря на последствия:
– Навсегда остаться в Прошлом.
– Вы понимаете, что вас посадят в колбасный холодильник для про-проведения Тет-а-Тет с будущим.
Медиум:
Мотя принесла Тете поесть.
– Зачем? – спросила Тётя, – я хочу умереть.
– Надо жить, зачем тебя умирать? – спросила Мотя.
– Меня все обманывают, а я – как оказалось – не в состоянии отличить правду от обмана.
Ее посадили в холодильник не случайно, а просто за то, что, как сказала опешившая от ее вездесущего напора Редисон Славянская:
– Нам не остается места в ее присутствии, – и предложила посадить Тётю в колбасный холодильник, предварительно договорившись с шеф-поваром через Дим-Ана.
Но не сразу вот так с бухты-барахты это было сделано, а после того, как Тетя – сама не понимая, зачем к ней пришла такая нелепая мысль, рявкнула, обернувшись на Михаила Маленького, которого уже на руках несли туды-твою:
– В мясной холодильник, – читобы он изобразил из себя Гудини в молодости, а именно:
– Вышел взад – без обмана, а чисто интуитивно, как Одиссей вывел запертых в Троянском Коне ребят и не в чисто поле, а каким-то образом:
