– Интересно… Я слышал о таком, в Хавее лет пять назад подобное сработало.
– И что? Они же погибнут.
– Они могут в итоге сдаться, а оставшись в своих домах, точно погибнут.
– Черт!
Хуана обуял гнев. В этот момент мальчик-слуга, сгибаясь под тяжестью корзины с провизией, вошел в зал.
Искоса поглядывая на взрослых, он выложил на стол большое блюдо, а затем на него хумус, мясо, запеченное на углях, но уже остывшее, кусок свежего овечьего сыра, томаты, краюху хлеба.
Легким кивком Николас выпроводил мальчишку. Хуан достал из-за пояса нож и принялся за еду.
– Ешь, созывай воинов, идите с рассветом в дома. Жители должны взять запас еды и воды, кто сколько сможет, и до заката следующего дня прибыть в крепость. Далее я прикажу поднять мост. На этом всё. Мы готовимся к осаде, может, к быстрому поражению, или произойдет чудо и Хайме вспомнит, что забыл закрыть дверь своего замка в Арагоне и вернется домой.
Николас посмотрел на Хуана тяжелым взглядом и продолжил:
– Пообещай мне. Дай слово, поклянись самым дорогим.
Хуан кивнул в ответ. Николас приблизил свое лицо так близко к лицу Хуана, что было слышно, как стучит сердце мэра.
– Поклянись!
– Да. Я клянусь.
– Не стоит заканчивать свой путь трагично. Если всё сложится против нас, а, скорее всего, так и будет, присягните новому королю. Не жертвуйте мирным населением и городом. Я не смогу этого сделать. Моя жизнь принадлежит не мне. Будучи мэром, защитником города, я выполняю приказ, данный короне Кастильи де ла Манча. Если отступлю, то всё равно заслужу смерть. Грядет последняя битва, и я к ней готов. Но одного не знает Арагон: защищать свой город я буду и после смерти.
Гнетущая тишина повисла над столом. Хуан лишь ответил:
– Клянусь.
Тяжело вздохнув, он продолжил трапезу.
Их песенка спета. Солдат вместе с командным составом в замке было не более двухсот человек. Жителей вместе с младенцами и стариками – около полутора тысяч, не больше. Против двадцатитысячной армии Хайме II им не выстоять, если не придет подмога с юга. Понятно, что уже не осталось ни одного почтового голубя – их всех разослали в замки союзников. Но кто откликнется – полная неизвестность…
Так думал Хуан, так думал и Хаким, понимая, что в этот раз стоит перед выбором: вмешаться или нет. Конечно, он уже обыскал все, что можно, но не смог найти дьявольскую вещицу, из-за которой теперь застыл во времени, застыл в пространстве, и даже окружающие не замечают, что он всегда жил, живет и, скорее всего, будет жить на этом месте. Бойся своих желаний, ибо они осуществятся.
4
Жители плавным потоком потянулись по дороге, ведущей в замок. Оставляя дома, уводили детей и скотину. Телеги бросали прямо под стенами. Город готовился к вторжению.
Хаким стоял напротив своего дома, вглядываясь в толпу. Он вместе с проклятием получил дар абсолютной памяти, помнил рождение почти каждого в этих местах и почти всех знал по именам. Долгие годы наблюдал, как растет и ширится город. Наблюдатель, не вмешивающийся в дела людей. Он по-прежнему любил утреннее, спокойное море, еще не проснувшееся, досматривающее свой предрассветный сон, ленясь гнать на берег сильную волну.
Хаким стоял, вглядываясь в толпу, и, наконец узрев то, что искал, ринулся, рассекая людей, как легкий парусник – океан. Схватив Марию за руку, ничего не объясняя, потащил в таверну. Мария, подумав, что ему нужна какая-то помощь, зная, что Хаким дружен с отцом, особо не сопротивлялась, хотя и удивилась. Придя в таверну, Хаким сказал, чтобы она подождала его до вечера и убрала всю посуду в погреб, так как возможны пожары. Добавил, что вечером будет меньше людей на улице и он придет за ней. Не дав опомниться, закрыл дверь и вышел.
