Касьяниха - страница 11

– Привет, беспотрошный!

Он сконфузился и проворчал:

– Ну, ты чего? Я же взрослый уже. Может, как в детстве…

Я не дала ему договорить:

– Что, на один горшок приглашаешь присесть?

Когда мы были совсем маленькими, он часто бывал у нас и говорил, что я его невеста. Я сяду на горшок, а он смотрит. Потом помогает попу мне вытереть.

– Ну что ты! Я же хотел дружить с тобой…

– Дружить? Не смеши.

Тут он начал хвастаться, как он живет. И что-то между делом обмолвился:

– А я даже американский язык знаю.

– Американский? Американский… Да американцы на английском языке разговаривают.

– Ну, подумаешь. Ошибся немного. Что, шибко грамотная?

– Ну, шибко, не шибко, но уж это-то знаю.

Пришлось бедному Толе от меня ретироваться. Больше мы с ним не виделись.

А в 5—6 классах, когда мы учились, вся школа боялась Леньки Шалаева. Стоило ему появиться в коридоре, все бежали, сломя голову, врассыпную.

Когда мы еще ходили в санаторный детский садик за рекой, он с мальчишками нашел сладкие корешки, похожие на белую морковку. Мальчишкам он дал только попробовать, а все остальное съел сам. У них начался приступ сумасшествия. Дружков откачали, а его – нет. Это же была белена! Он долго лечился в сумасшедшем доме. Но потом его выписали. Вроде все ничего. Но временами на него находило.

Мама, узнав про Леньку, сказала мне:

– Когда он побежит за всеми, ты не беги. Он тебя не тронет. Ведь зверь бежит только за движущейся мишенью.

И вот, когда очередной раз безумный Ленька выскочил в коридор, я зажмурила глаза, сжалась в комочек и ждала удара, замирая от ужаса. Ленька добежал до меня, остановился как вкопанный:

– Ты чего не бежишь? Не боишься?

– Нет, – едва слышно пролепетала я.

С той поры он никогда меня не трогал, а я и не убегала.

Позднее у него на лбу начали появляться наросты. Ему удалят нарост, растет другой, с другой стороны. Взрослым его определили в психушку и больше его не выпускали. Он стал буйным и опасным для общества. Так он и умер в больнице.

В десятом классе был сначала выпускной кулинаров (мы занимались кулинарией в Доме пионеров). Были приглашены представители власти города. Мы решили, что раз будет много взрослых гостей, купили вина. Напекли тортов, наготовили вкусностей. Но в последний момент классный руководитель категорически запретила спиртное. Мальчишки решили вино обратно не сдавать. Во время вечера пацаны удалились в класс. Затем по одному возвращались, шептали что-то девчонкам. А надо сказать, что мы были очень дружным классом.

Учительница заметила, что «дети» возвращаются веселенькими. Она подсела ко мне и стала допытываться. Я отнекивалась, не хотела сдавать ребят. Но когда пошла я, та решила за мной проследить. Только мальчишки налили мне вина, как вошла учительница. Она была возмущена нашим поведением.

– Вы же сначала разрешили! Нам что, теперь вон выливать?

Учительница, к нашему изумлению, молча удалилась.

В десятом классе приехала к нам учительница физики Нина Морогина. Мы все по уши втрескались в нее. А в конце года она уезжала на Дальний Восток, так как выходила замуж. Мы решили на последнем ее уроке сходить сфотографироваться. Мы полагали, что на урок успеем, но прозвенел звонок, и на свой урок химии в наш класс пришла учительница Колесникова Мария Алексеевна. Это была уважаемая учительница, много лет отдавшая школе. Увидев пустой класс, она упала без сознания и на «скорой» попала в больницу с сердечным приступом. Да, класс вскоре пришел, но химии уже не было. Я проболтала весь урок со своим любимым учителем.