Касьянов год - страница 17

– Точно так, господин полковник.

– Вот и проводите. Ничего не утаивать, оказать полное содействие. Алексей Николаевич еще, может быть, послужит чаяниям киевской полиции…

Два сыщика вышли из громадного здания присутственных мест. Пристав объяснил, что идти им в соседний подъезд. Сыскное отделение помещалось на третьем этаже Старокиевского полицейского участка, что на углу Большой Владимирской и Большой Житомирской.

Лыков спросил Желязовского:

– Что за фамилия такая – Асланов? Он нерусский?

– Из крымских татар.

– А кто он по должности?

– Тут, Алексей Николаевич, надобно пояснить.

– Так поясните.

– По штатам сыскного отделения, кроме меня, других чиновников не полагается.

– То есть как? – удивился Лыков. – А кто ведет канцелярию, регистрацию и учет?

– Городовые.

– Не понял, простите. – Питерец остановился и прихватил киевлянина за рукав. – Что, и помощника даже нет?

– Нет.

Алексей Николаевич пригляделся к коллежскому асессору, потом отвел его в сторону.

– Пожалуйста, сообщите мне весь ваш штат.

– Двадцать три человека. Из них чиновник один я да еще два околоточных надзирателя. И двадцать городовых.

– Простых городовых? Это и есть ваши сыщики?

– Точно так. Четверо из них, так сказать, бюрократы. Один заведует столом личного задержания, другой – столом наблюдения и справок, третий – столом происшествий и регистрации, четвертый ведет все делопроизводство.

– Сколько же они жалования получают за такую службу?

– Двадцать пять рублей шестнадцать копеек в месяц.

Лыков некоторое время обдумывал услышанное. Потом потряс головой:

– Этого не может быть.

– У нас может, Алексей Николаевич.

– М-да… А остальные чем заняты?

– Два околоточных руководят дознаниями. И шестнадцать городовых у них в прямом подчинении. На этих все: наружное наблюдение, агентурное осведомление, аресты и задержания, розыск похищенного, предупреждение преступлений.

– Асланов – один из двух надзирателей?

– Да. Я разбил сыскных городовых на отряды, каждым командует свой околоточный. Дело Афонасопуло ведет Спиридон. Сейчас я вас с ним познакомлю. От себя скажу, что человек он восточный, хотя и крещеный…

– Сменил веру?

– …и весьма способный к сыскной работе. Держит всех в кулаке. Сведениям Спиридона Федоровича можно доверять.

Сыскное отделение занимало целый этаж, недавно надстроенный. В комнатах еще не выветрился запах краски. Сыщики-городовые почти все были в партикулярном платье. Это чтобы не бросаться в глаза, пояснил Желязовский, сам одетый, как варшавяк-щеголь…

Он вызвал Асланова в кабинет. Это оказался рослый плотный мужчина, смуглый, с вкрадчивым взглядом. Лицо у него было веселое и лихое. Присмотревшись, питерец понял, что веселого там было немного. Скорее внутренняя, тщательно скрываемая свирепость. Надзиратель больше походил на абрека, нежели на слугу закона. Густые, загнутые кверху усы делали его по-своему симпатичным. Что-то киевские сыщики сплошь красавцы…

Желязовский представил гостя и приказал ознакомить его с ходом дознания. Надзиратель сделал короткий толковый доклад. Из него следовало, что Афонасопуло мог стать жертвой грантовщиков[12] Никольской слободы. Проведенными мероприятиями установлено, что оценщик по образу жизни игрок. А крупная, разрешенная законом игра в Киеве ведется всего в нескольких местах. Среди них Купеческий клуб и рестораны «Эрмитаж» и «Босфор» на Трухановом острове. Во всех этих заведениях Афонасопуло хорошо знали – и пускали неохотно. Оказалось, он задержал платежи по долгам. И хотя потом отдал, ему рекомендовали больше не приходить. Но маньяк уже не мог, видимо, обходиться без зеленого сукна. И он стал посещать четвертое место, самое нехорошее – клуб-варьете «Венеция» в Никольской слободе.