Обычно он засыпал задолго до финала, потом, вслед за продолжавшей дёргаться рукой, он частично просыпался, тщетно борясь с тяжелой глиной сна, налипшей на колёса застрявшего грузовика его сознания под повторяющийся кусочек мелодии заевшей пластинки, и наконец окончательно проваливался в бездну темноты, продолжавшей звенеть колоколами собора за окном.
Да, вторая встреча с оркестром должна была стать для Кармини уже не такой волнительной, как первая. Он надеялся на это. Он верил в это. Ему почти удалось себя в этом убедить. И в день репетиции он шагал по узким улицам Неаполя вполне уверенно, уповая на то, что «старые знакомые» окажут ему сегодня более дружелюбный прием, несмотря на отсутствие синьора Метрономо, который был в отъезде.
Придав своему лицу максимально непринуждённое выражение, синьор Кармини уверенно шагнул в зал, где собрался оркестр. Сорвавшееся с его губ бодрое «buongiorno», предназначавшееся для двух дюжин музыкантов, погасло в тишине, словно излучаемой пустым помещением, в котором скромно и почти незаметно ютился всего один обитатель – синьор Дженти, первая скрипка.
Дженти встал и с лёгким поклоном поприветствовал молодого дирижёра.
– Остальных пока нет, – виновато произнёс он, как будто это было неочевидно.
– А… они придут? Что-нибудь случилось? Забастовка дорожников? Или что?
– Не хочется вас разочаровывать, синьор Кармини, но… понимаете… поскольку все узнали, что синьор Мокинелли уехал…
Роберто сел рядом с музыкантом, не зная, что сказать. Вид у него был потерянный.
– Мы можем порепетировать, – неуверенно предложил Дженти, – хотя я не гарантирую, что буду звучать как весь оркестр.
– Синьор, Дженти, а… почему же вы не пошли по своим делам?
Хотя это звучало немного как обвинение, синьор Дженти ответил.
– А у меня нет особых дел, синьор Кармини. Ну, то есть, настолько важных, чтобы заменить ими репетицию. И хотя мне тоже страшно выходить на улицу из-за этих банд ультралевых и ультраправых… Но я живу один, так что от тоски меня спасает только музыка… Хотите я угощу вас кофе? Тут поблизости есть замечательное кафе.
Роберто помолчал четыре такта, размышляя. Потом сказал:
– У меня встречное предложение. Мы можем с вами сделать вид, будто все остальные музыканты присутствуют? А потом вы честно поделитесь своими впечатлениями о том, как у меня получается. Ну, а потом можно и кофе.
– Я не против, – согласился Дженти, нисколько не удивившись. – Почему бы и нет. – Он достал партитуру, разложил её и взял в руки скрипку. Роберто встал за пульт.
Наверное, со стороны это выглядело довольно странно – дирижёр и одинокий скрипач. Но Роберто привык дирижировать невидимым оркестром у себя дома, а Дженти, было всё равно, так как он давно свыкся с тем, что каждый дирижёр сходит с ума по-своему. Однако в процессе игры, видя с какой искренностью Кармини работает за пультом, он тоже увлёкся, представив себе полный состав оркестра, который тотчас же зазвучал в его голове. Для музыканта это было нетрудно. Чтобы подыграть молодому человеку в его рвении, Дженти даже решил усилить эффект присутствия и где-то в середине увертюры стал морщиться, слегка повернув голову в сторону того места, где обычно сидела синьора Гуччо.
Роберто понял намёк и остановил невидимых музыкантов.
– Синьора Гуччо, будьте добры, подтяните вторую струну. Синьор Дженти, дайте ре пожалуйста. Да, я это уже слышал, синьора, но тогда вообще снимите эту струну с инструмента и играйте на трёх. Или используйте скордатуру
