Катана для оргáна - страница 8



Итак, молодой человек решительно вошёл в репетиционный зал. Отсчитав про себя четыре шага, он мужественно посмотрел в сторону оркестрантов, думая, что все их взгляды нацелены на него. Увы! Его дерзкое вторжение осталось практически незамеченным – духовики резались в карты, струнники громко и оживленно обсуждали вчерашний матч Napoli и Roma, а представительницы прекрасной половины оркестра, отгородившись от остальных музыкантов поднятой крышкой рояля, кажется, что-то примеряли. Один лишь ударник, с большим аппетитом уплетавший завтрак, составные части которого удобно располагались на салфетках, постеленных на литаврах, заметил вошедших и, указав на них половинкой огурца (вторая половинка была только что помещена за щеку), громко пробухтел: «Метроном привёл ассистента».

Последовавшей за этим объявлением восьмитактовой паузы хватило на то, чтобы музыканты поспешили на свои места, а их дирижёр – синьор Мокинелли – мог начать свою несколько напыщенную речь.

– Друзья! – торжественно начал он красивым бархатным баритоном, – представляю вам этого молодого дирижёра, синьора Роберто Кармини. Он будет проходить у нас стажировку, помогая нам готовиться к конкурсу, а мы, что совершенно естественно, будем во всем помогать ему, не правда ли, синьор Дженти? – последнее относилось к первой скрипке – небольшого роста лысеющему мужчине, лет за сорок. – Я уверен, что вы легко найдете с синьором Кармини общий язык, ибо наш общий язык – это Музыка. Итак, с вашего позволения, сегодня репетицию проведёт мой коллега, маэстро Кармини! – после сказанных таким тоном слов сами собой напрашивались бурные аплодисменты. Однако оваций не последовало, и Мокинелли подвел молодого человека к дирижёрскому пульту в тишине.

– Погоняйте с ними увертюру, – вполголоса сказал Мокинелли молодому человеку и удалился, попрощавшись со всеми царственным жестом.

Роберто выдохнул – именно с этим произведением он успел познакомиться лучше всего. Взгляд Роберто скользил по лицам и фигурам музыкантов, а мозг производил несложный подсчёт. Двенадцать струнников (маловато), шесть деревянных духовых, семь медников (ничего себе!), литавры – всего двадцать шесть. И это называется симфонический оркестр?

Музыканты, не спеша готовясь играть, тоже поглядывали на молодого человека и негромко обсуждали его внешний вид. Вид этот был не слишком импозантным: молодой человек выглядел довольно высоким, отчасти потому, что держался очень прямо, и был скорее худым, чем стройным. Темно-русые слегка вьющиеся волосы обрамляли его бледное лицо, на котором выделялись большие темно-серые глаза. В глазах читалось смущение и любопытство.

– Похож на испанский восклицательный знак11, – низким, прокуренным голосом подытожила дама не определяемого вслух возраста. Это была синьора Гуччо – вторая виолончель.

– Добрый день, синьорины и синьоры, – начал синьор Кармини негромко. – Очень рад с вами познакомиться, если вы готовы, давайте начнём с увертюры. Прошу вас, – он взял палочку и поднял руки.

Музыканты приготовились. Наступила тишина.

Взмах палочки, и комната вдруг наполнилась тревожными бегущими по небу облаками, подсвеченными драматическим светом кровавого заката, рождённого музыкой увертюры к опере Винченцо Перуджа12 «Мона Лиза».

Роберто обожал самый первый момент рождения звука из ничего, из тишины. Это, по его мнению, было сродни Большому Взрыву. Вот только что во Вселенной не было ничего, ни пространства, ни времени, да и самой Вселенной ещё не было. И вдруг она зарождалась вместе со звуком и из звука! Конечно, если звук этот был правильным.