– Жульничество? – не понял капитан.
– Более того – провокация или шантаж, – мрачно подчеркнул Сага.
– Со стороны Бауманна?
– Да. Но только Голиан вовремя это понял и хотел предвосхитить события, потому и явился ко мне и отдал ключ – ты пойми – мне, директору, хотя ведь не я ему этот ключ вручал. Он хотел остаться чистым, гарантировать себя…
– От шантажа?
– Как знать. Бауманн зубаст.
– Зачем ему топить Голиана?
– Нужно, – подчеркнул Сага. – Именно потому Бауманн настаивал на том, чтобы я поговорил с Голианом, я отказался. – Тогда он сослался на вас! Сказал, чтоб я обратился к вам! Очевидно, для того, чтобы я предупредил Голиана и тот испугался…
– А зачем ему это?
– Он хочет, чтоб Голиан с работы ушел. Исчез с нашего завода. Наверное, знал, что Голиан об этом уже подумывает, прочел в его папке черновик заявления, понял, что бумажка так и осталась черновиком, ведь Голиан об увольнении не просил, видимо раздумал… Бауманн хотел его снова на это натолкнуть, ускорить, чтобы тот исчез во что бы то ни стало. А испугавшись, что я Голиана не отпущу разыграл всю эту историю с кражей, понадеявшись, что я на Голиана здорово обозлюсь…
– И его заявление подпишешь.
– Да.
– Но зачем ему это?
– Ведь он и сам сказал, что идея принадлежит Го-лиану. И что существовала работа, которую он когда-то читал. Если она у Голиана сохранилась и тот представит ее и докажет, ну, скажем, некую зависимость или зависимость принципиальную? Такую, за которую надо платить?
– Имеешь в виду деньги?
– Естественно. Старик за деньги удавится.
– Не понимаю. – Шимчик устроился поудобнее. – Ведь если б Голиан даже ушел, все равно материальные претензии он мог бы предъявить, работая и в любом другом месте, не так ли?
– Возможно, что и не так. Человек с его репутацией! Сбежал, вернулся – в нем это сидит, он боится… Знает, что на него косятся, что друзей у него нет, а что касается доверия – похоже, что он уже и сам себе не верит. Ну а старик опасается собственной доброты – если человек на глазах, ему нет-нет да что-нибудь и сунешь. С глаз долой – и угрызения совести утихнут. Вот что мне пришло в голову, но, возможно, все это чепуха.
– Я Бауманна не знаю, – медленно произнес Шимчик. – Ты можешь его сюда пригласить?
– Старика? Хочешь с ним познакомиться?
– Угу.
– Пожалуйста. – Сага пододвинул к себе телефон и набрал номер. – Никто не отвечает, – сказал он.
– Тогда пусть его найдут. У вас ведь есть радиоузел. Директор соединился с рубкой, и вскоре над их головами загремело:
«Товарищ Бауманн, вас просит зайти директор. Товарищ Бауманы…»
– Выключи! – Шимчик встал и потянулся. Ох, уж это ожидание. Директор разбирал почту.
– Нету, – сказал он наконец, – не отвечает. Обычно после такого вызова является сразу.
Зазвонил телефон. Сага снял трубку. Выслушал и, повесив, сообщил.
– Ничего не понимаю. Говорят, поехал с Голианом в город. Вахтер говорит, что на «трабанте» Голиана, что тот его взял с собой.
– Может, сами договорятся? – Капитан смотрел на Сагу внимательными серыми глазами. – Хорошо, что ты меня позвал. Будь добр, дай-ка мне эти бумаги.
– Документацию открытия и папку Голиана?
– Если эти двое найдут общий язык, то непременно сообщат об этом тебе. В таком случае позвони, я все тебе немедленно верну.
– А если нет?
– Тоже позвони. Примем необходимые меры.
– Какие?
Шимчик, убирая бумаги в портфель, ответил, что он не пророк.
– Ты считаешь, что дело серьезное?
