Когда на арене остались только Дэм, Терон, Норт и… Игорь, Рада вновь схватила меня за руку.
– Прошу, – прошептала она.
Я встала. Уже раскрыла рот, чтобы объявить состав… как вдруг Игорь развернулся и с глухим стоном рухнул на землю.
На его место, будто по команде, влетел Димон.
– Опоздал, звиняйте, – бодро объявил он, как будто только что пришёл с булочной, а не на арену.
И тут… ворон вернулся. Словно финальный штрих судьбы – он с небес метко сбросил свою «благодать» прямо на плечо некроманту. Уж кто-кто, а Димон только фыркнул.
Четвёрка переглянулась.
– Судьба, – просто сказал Норт.
– Ага, – хмыкнула я. И хорошо, что меня-то миновало…
Но ворон не закончил. Сделав круг, он снизился – и, как самое точное в мире проклятие, нагадил мне… прямо на голову.
– Вот теперь точно судьба, господа, – философски заметил Терон. – Мирочка, платок нужен?
– Нет, – буркнула я, медленно поднимаясь. – Меня сейчас может успокоить только одно.
– Понял, – кивнул Дэм. – Только не сильно бей.
Дэм подошёл ко мне – не торопливо, без слов, будто в тишине между нами уже прозвучало всё необходимое. Его руки обвили меня, заключив в объятия, тёплые, как плед в стужу. Я уткнулась в его грудь лбом, вдыхая запах – смесь прохладного воздуха, стали и едва уловимого аромата зелий, впитавшегося в ткань одежды.
Тело расслабляется само собой, как будто его объятия – это не просто физическая близость, а какое-то волшебное успокоение. Я всегда привыкла всё держать под контролем. Никогда не позволяла себе быть слабой, но вот… рядом с ним я словно забываю об этом, позволяя ему становиться тем, кто ведёт меня через этот момент.Сколько бы я ни пыталась разобраться в этом, мне не удаётся понять, почему рядом с ним всё становится легче.
Тук-тук… А сердце… Сердце билось так спокойно, будто сейчас был не стадион, не шумный бой, не толпа свидетелей, а тихий вечер у камина. Тук… Тук-тук… Тук…
Меня влечёт это спокойствие, его способность не терять контроля, даже когда всё вокруг рушится. А меня это пугает. Почему? Потому что я привыкла держаться на грани. Всё, что выходит за пределы этой границы, кажется мне опасным. Но его ровность, его спокойствие… оно кажется слишком отдалённым. Даже не в том смысле, что я не могу на него полагаться, а в том, что я сама боюсь потерять этот контроль. Сколько раз я пыталась понять, что именно в его спокойствии меня притягивает? Он только что сражался, дышал тяжело, но его пульс был ровным, как будто внутри него не было ничего, что нарушало бы этот порядок. Это… пугало меня. Почему? Почему его равновесие – это не просто что-то, что хочется рядом, а что-то, от чего мне становится трудно дышать?
– Кажется, я что-то пропустил, – прозвучал голос Димона, и его тон был куда громче, чем требовала обстановка. – Вы теперь… встречаетесь?
Мне не нужно объяснять никому, что происходит между нами. Мы с Дэмом и так всё поняли друг о друге без слов. Как будто молчание говорит больше, чем все наши разговоры. Почему это так трудно объяснить? Зачем? Он был рядом, и этого хватало. Всё, что я чувствовала в этот момент, – это умиротворение. Но почему-то это беспокойство, когда все начинают смотреть на нас, возвращает меня к реальности.
– Нет! – отозвались мы с Дэмом в унисон. И, что характерно, даже не подумали разойтись.
И это было так… спокойно. Пусть другие осуждают, пусть взгляды кривятся, но мне было всё равно. Возле Дэма я чувствовала себя защищённой. Но почему-то это чувство обострялось, когда я смотрела на других людей – мне казалось, что они могут видеть всё, что скрыто в этих взглядах. Они чувствуют что-то, чего я не могу выразить словами. Так или иначе, я понимала, что это не важный момент, но как мне это объяснить себе?
