— Макс.
Под столом нога Семена врезалась со всей дури в опорный косяк.
— Какой еще Макс? — бабушка опасно прищурилась.
Немного помолчав в гнетущей тишине, я решалась, что именно рассказать? Макс был моим одногруппником, коренным москвичом. Умным, интересным, симпатичным парнем. Я помогала ему с учебой только чтобы быть ближе, а он изредка дарил мне цветы и даже пару раз водил в кино. Ничего более, увы, не было. Лишь флирт. Но желание приехать ко мне в деревню звучало, как признание в любви!
— Он… — прикусив губу, я вдруг поняла, что бабушка не пустит проходимца в дом. Семен не в счет. — Он мой п-парень.
Рваный пугающий выдох позади заставил подпрыгнуть, но я не повернулась.
— Парень? — бабушка опешила, театрально положила руку на сердце. — Вот это новости! И давно у вас… Это?
Побегав глазами из стороны в сторону, я выпалила:
— Полгода. У нас все серьезно, — испепеляющий взгляд на моем затылке стало почти невыносимо терпеть, он прожигал хуже кислоты. Вдруг мне захотелось поставить Семена на место, чтобы он навсегда оставил меня в покое: — У нас все серьезно. Я его люблю, он меня тоже. Он останется здесь, со мной.
Семен подорвался с места, чудом не сбив стол, а только отодвинув в сторону. Его рык заставил волосы на теле встать дыбом:
— Мне пора, бабушка Тося! Хорошего дня!
Властно вытянув руку перед собой, бабушка строго приказала Семену:
— А ну-ка сядь обратно, сынок! — тот ее не послушал, но и с места не двинулся. Тогда бабушка обрушила свой гнев в мою сторону. Ранее ее ярость была больше шуточной, показательной. Но в этот момент она действительно выглядела чернее тучи. В моменте, когда она импульсивно размахивала руками, я даже решила, что получу пощечину. — Какой еще «Макс»? Совсем сбрендила! Никакой мужчина не будет жить в моем доме.
— Но, ба… — я уже почти рыдала от бессилия. — Как же тогда…
— Хочешь, чтобы он жил тут? Любовь у вас, говоришь, до гроба? Так пусть сначала женится, а потом в гости напрашивается! — разбила всякие мои надежды та, поставив суровую точку в дебатах.
«Не отчаивайся, Катя! Наверняка что-то можно придумать!», — шептала та часть меня, что еще верила в чудо.
— Значит, он будет жить в другом месте. Арендует, хоть это и глупо, — самодовольно произнесла я, а бабушка сцепила зубы и измученно закатила глаза. — Кто-то в селе явно сдаст ему комнату.
— Не сдаст! — уверенно пообещала моя милая ранее бабуля, самовольно сверкнув коварными глазами. И было в этом так много обещаний... Она буквально клялась, что договорится о «радушном приеме» моего гостя.
Вдруг, от отчаянья, я обернулась к Семену. Он был чернее тучи. Сжимал челюсти так, что губы превратились в тонкую линию. Между бровей залегла глубокая морщина, а соболиный взгляд расщеплял меня на атомы.
— Семен, — все же с мольбой в голосе обратилась к нему я, — может Макс сможет снять номер в вашей гостинице? У него есть деньги, он не поскупится.
Семен фыркнул, закатил глаза и оскалился, совсем недобро. Его голос тщетно пытался скрыть рвущуюся наружу злость:
— Нет, там пока не работают коммуникации.
На щеках появились слезы, затрясло от бессилия. Я вдруг поняла, что ни бабушка, ни Семен не на моей стороне. Никто не поможет! Шмыгнув носом, пытаясь сдержать слезы, я пулей выскользнула прочь:
— Я найду выход, ясно? И вы мне не помешаете!
Кажется, позади что-то разбилось на мелкие осколки.
4. Глава 4
Нервно перетаптываясь, я не могла найти себе места. Еще пару минут и на горизонте должна была появиться машина Макса. Это казалось сном, счастливым и невероятным!
