— Ну, — голос изводился волнением, — где же… Где же ты?
Достав из сумочки зеркало, я в который раз проверила свой легкий нежно-розовый макияж и поправила кудри, что все утро пыталась уложить в подобие голливудских локонов. Мое самое нарядное платье, красное на запах длины миди, теперь казалось не таким уж и нарядным.
Пока я кружилась на остановке, разглаживая воланы юбки, взгляд зацепился за знакомый «джип». Это был Семен. Припарковавшись в отдалении, у самого магазина «Зорька», он крутил пальцами зубочистку и не сводил с меня гневного прищуренного взгляда.
— Вот же!.. — недовольно вспыхнула я, готовая подойти к нему и выяснить все на берегу. — А он тут что забыл?
Но было уже не до того: за поворотом знакомо зарычал желтый спорткар Макса. Забыв обо всем, я радостно ринулась к нему.
— Катюнь, садись! — дверь знакомо распахнулась вверх, парень махнул рукой внутрь. И хоть он пытался тянуть улыбку, было очевидно: он на грани паники. Макс пояснил это так: — Пойми, я же из большого города… В моем понимании деревня — это что-то по типу Италии или, на крайний случай, Лазурного Берега… Но это… В таком дне я еще не бывал! Нужно время, чтобы адаптироваться.
Макс вел автомобиль аккуратно, но все равно цеплял низким днищем за каждую ямку и даже незначительную ухабину. Асфальта в Мариновке практически не было, а если где-то остались его следы, то разбитые в хлам. Макс морщился, кривился и даже истошно стонал, нежно поглаживая руль:
— Моя маленькая ласточка… Знал бы, оставил бы тебя дома. Тут только трактор пригодится! Которым эту жуткую деревню лучше снести ко всем чертям.
Парень рассмеялся со своей шутки, а мне стало обидно. Да, деревня была старая, маленькая и разбитая. Но в чем вина местных жителей, трудолюбивых до глупости? Тут скорее нужно задавать вопрос правительству, почему все деньги идут в Москву, а села проседают.
— Ты поживешь в доме моей школьной подруги Оли. Я договорилась, — откинув обиды, я не стала на них концентрироваться. День был слишком радостный и насыщенный, чтобы думать о плохом. — У них есть отдельный летний домик. Небольшой, туалет на улице, но зато отдельный от основного дома и с видом на реку. Ее семья возьмет с тебя небольшую плату, мелочи…
— Сколько? — с искренним интересом уточнил Макс. — Тысяч пять-десять в сутки?
Я от всей души расхохоталась. Только потом понял: а он ведь не шутит. Семья Оли, к слову, хотела всего четыреста рублей.
Оля встретила нас у порога в белом платье с рюшами по плечам. Ее длинные черные волосы были заплетены в две тугие косички, а на лице оказался тяжелый макияж: толстые черные стрелки, яркие розовые румяна и темно-красные губы.
«Чего это она так нарядилась?», — с ревностью подумала я. Сердце больно кольнуло, когда Макс по-джентельменски поцеловал ее руку, заставляя искренне покраснеть. «Он просто так воспитан!», — оправдывала его.
Комната Максу не понравилась, он едва не расплакался, увидев обычную кровать с сеткой и советский деревянный шкаф со слегка поплывшим зеркалом. Тем не менее, с мой стороны все было чисто и уютно, вкусно пахло только что срезанными медовыми розами.
— Я отдохну пару часиков с дороги, — вдруг объявил мне он. — Приходи к вечеру. Поговорим о… Всяком.
Меня буквально выставили за дверь. Расстроенная, с разбитыми надеждами провести с парнем каждый миг, я шла домой и едва не плакала от разбившихся вдребезги надежд. Шлепая по сухой земле в своих парадных белых босоножках на небольшом каблучке, я вдруг споткнулась у бабушкиной калитки о преграду.
