Всё это вкупе заставляло его мириться с обществом Шуленбурга и Хильгера. Без их помощи он не мог рассчитывать на достижение цели, ради которой фюрер и направил его в Москву. Этот пакт мог стать венцом дипломатической карьеры непрофессионального дипломата – а это, в свою очередь, «грозило» ему благосклонным отношением фюрера. Тем более что делиться лаврами Риббентроп и не собирался: сам фюрер являлся тому наглядным примером.
В пятнадцать тридцать, обменявшись приветствиями: холодно- вежливыми – с советской стороны, и подчёркнуто-радушными – с немецкой, хозяева и гости, наконец, заняли места за столом переговоров. Не дожидаясь приглашения, Риббентроп взял с места в карьер.
– Господин Сталин! Фюрер великой Германии Адольф Гитлер
придаёт исключительное значение этому визиту, и надеется, что он положит начало эре новых отношений между Германией и Советским Союзом!
– Так, уж, сразу, и «эре», – усмехнулся Сталин. Унисон ему ожидаемо составил Молотов, и неожиданно – Шуленбург. Когда Риббентропу перевели ответ, он покраснел, но тут же принялся оправдывать поговорку насчёт того, «с кого всё – как с гуся вода».
– Господин Сталин и господин Молотов! Я прибыл сюда не только для обсуждения текущих вопросов, но и для того, чтобы сделать предложения Советскому Союзу о глобальном сотрудничестве.
– Давайте, всё же, ограничимся текущими вопросами, – не поскупился на иронию Сталин.
Риббентроп тут же поймал на себе парочку взглядов от «членов делегации»: один – предостерегающий, второй – почти торжествующий. Что ж, Шуленбург с Хильгером могли позволить себе любой из этих взглядов. Они действительно предупреждали рейхсминистра о том, чтобы тот держал язык за зубами, ибо Сталин имеет привычку не «отпускать» визави ни одного «случайно вылетевшего» слова.
Риббентроп счёл за лучшее «дипломатично» откашляться, но следом опять выкатил грудь.
– Мы ознакомились с предложениями советской стороны – и в вопросе их удовлетворения готовы пойти даже много дальше
Сталин не слишком энергично приподнял бровь.
– Нельзя ли уточнить: «много дальше» чего?
Рейхсминистр открыл рот для ответа – но тот не находился. Пришлось оглянуться на Шуленбурга, да ещё не с министерским лицом: сквозь привычную уже растерянность в глаза его пробивался страх. Призванный на помощь, Шуленбург подался вперёд.
– Ваше высокопревосходительство, господин рейхсминистр хотел сказать, что Германия выражает готовность удовлетворить все заявленные советской стороной требования, а сверх того – предложить содействие в решении тех геополитических проблем, которые остались неохваченными предварительными договорённостями.
Сталин удовлетворённо кивнул головой – и Риббентроп немного убавил в бледности.
– Тогда у меня вопрос к господину рейхсминистру.
Медленно, словно танк – орудийную башню, Сталин повернул голову в сторону Риббентропа. Глаза его смотрели прямо на немца. Снаружи взгляд их был предельно мягким – зато, каким жёстким он был изнутри! Риббентроп наверняка почувствовал, как ледяные иголки сталинского взгляда насквозь протыкают его, и без того отсутствующее, мужество. А ведь и об этом «коварстве» русского «византийца» его предупреждал фон Шуленбург!
«Проткнув» гостя, Сталин мундштуком трубки неторопливо разгладил усы.
– Будем говорить откровенно: нас, русских, как и вас, немцев, прежде всего, интересует вопрос собственной безопасности. Особенно – в контексте нерешённого вопроса коллективной безопасности.
