Негр бдительно рассматривал сквозь дверь,
Стеклянную, с железною решёткой.
Домище оказался – будь здоров,
Пустить – пустили, но едва ли были рады.
И дом, хотя ещё не «доживал»,
Читалось, что уже немало прожил.
Но не было налета запустенья,
Ни дряхлости, а только – старина.
Портрет градоначальника – дедули,
Висел на видном месте в кабинете,
Где тот работал до последних дней.
А умер он уже за девяносто.
По дому ей позволили пройти.
Да всё же, как-никак, обитель предка.
Но первым делом посмотрели письма,
Что предок их когда-то присылал.
И выяснили, что не аферистка.
Экскурсию провел привратник – негр,
По дому вел, безмолвствовал – смотрите.
В письме дед написал, что где-то в спальне,
В стене – он сделал форменный тайник.
Наводка же – лепнина на стене,
Амур с колчаном и стрела на луке.
«Ведь я, похоже, вскорости умру.
А здешним внукам многое оставлю.
А это – девочке, кровинушке моей,
Которая на Родине осталась.
Пусть вспомнит хоть когда, как я теперь,
Всё время своих предков вспоминаю».
Наталия спросила про лепнину.
Негр спальню эту тоже показал,
Как дедушка скончался, так закрыли.
«Ты знаешь – говорила мне Наталья, —
Мы уходили, и амур мне подмигнул».
И Миша уловил это движенье:
«Смотрите, как обрадовался вам».
Прошлись по дому, и Наталья распрощалась —
Никто ей ничего не предлагал.
– Вы нам оставьте номер телефона.
Избави Бог, что будем вам звонить, —
Старушка даже вроде усмехнулась.
– Для деток наших, вдруг они в Россию,
Пускай они тогда вам позвонят.
Так вот зачем спросил я про испанский. —
– Ну, что же…. Я, Арсений, поняла, —
Наина как бы вдруг засобиралась.
– Сегодня не могу, а завтра еду.
Без разницы, что нужен португальский,
Ведь в доме том по-русски говорят.
Давай, пишу – окрестности, потомки.
Колчан со стрелами, и молчаливый негр. —
– Какая ты весёлая бываешь,
Когда не о твоих делах. Молчу, —
Теперь заговорил уже серьезно.
– Ты завтра, – и чуть сам не улыбнулся.
– Ты едешь. Приезжаешь на Гастелло.
К Васильеву проходишь в кабинет.
И двери за собой не закрывай.
Посмотрим, кто обязанность имеет,
Подобные ошибки исправлять.
Там будет Леонид, и я конечно.
Ты нас не знаешь, кто бы ни ходил,
Артёму – мы решили, что сказать.
Но только без угроз, а ультиматум.
И срок ему назначь в четыре дня.
А если вдруг он станет возникать,
Закончить можешь всё на громкой ноте. —
Почти что сразу, как запарковалась,
Наина нехотя достала телефон,
Который не хотел умолкнуть в сумке.
Но это был желательный звонок —
Соскучилась прекрасная креолка.
– Ты, как сейчас, не очень занята? —
Анжела источала деликатность.
– Не буду говорить, что еду мимо,
Но с радостью заехала б к тебе. —
– Я дома, так какие тут вопросы, —
Анжела не мешала никогда.
– Послушай, Анжи, этот Абрамович
Сегодня мне такое рассказал.
Они уже сидели на веранде,
Расслабились и смаковали чай.
Ну, прям-таки «Рассказ от Петухова».
Как думали простушку отыскать.
И, чтоб она им голыми руками,
Из чертовой Бразильской кутерьмы
Вытаскивала золото и камни,
Которые белогвардейский дед
Сто лет назад из Петербурга вывез. —
И всю историю Анжеле рассказала.
С подробностями – негр недружелюбный,
Чуть дышащие дедушка и бабка.
Амур, колчан и стрелы на стене.
– А что Наина, что нам не слетать?
Заехать также в Рио-де-Жанейро.
А там уже рукой подать до Кубы,
Где я в Гаване девочкой росла. —
Анжеле очень нравилась идея.
– Ну, может быть, и съездим, только позже, —
Наине думать не хотелось о «потом»,
Когда её дела теперь решались.
