Приезд Васильева дал старт началу действий.
Наина выехала следом за звонком
И информацией, что правильный Артём,
Как думал – он приедет прямо в офис.
В Сокольники не очень близкий путь.
Приедут, где-то так, одновременно.
Она не делала стремительных рывков,
Поскольку не должна приехать первой.
И вычислила верно – «Мазда 6»,
Лошадка из Васильевских конюшен,
Уже прибилась на парковочный причал.
Васильев показался ей нервозным,
Взволнованным, что уж наверняка.
Он двинулся навстречу ей к дверям.
Наина максимум любезности в улыбке
Без напряжения сумела заложить.
Он даже подхватил её под локоть,
Провел её до кресла у стола.
Она не видела, как молодой верзила,
Чьи мышцы выступали сквозь халат,
Наглаженный, крахмальный, медицинский,
Бесшумно притворил за ними дверь.
– Наина Львовна, до чего я рад вас видеть, —
Артём ей очень искренне сказал. —
– Похоже – в медицине новый шаг.
И вы – источник важного открытья. —
Наина думала: «не думать ни о чём,
И вовсе ни на что не отвлекаться.
Сказать ему быстрее, и уйти».
Васильев же продолжил свой рассказ:
– … пришли к невероятному эффекту.
Мы сможем консервировать людей
В особом состоянии эмоций.
А если пациент не хочет жить,
То мы даем повышенную дозу.
И жизнь его стремительно течет,
Вмещая все возможные желанья.
Он чувствует, что наступил предел.
И кончит жизнь на апогее счастья! —
Наина его пламенные речи,
Сумела пропустить мимо ушей:
– Мне нужно, дорогой Артём Семёныч,
Вернуть мои те самые бриллианты.
Вы помните, я их тогда дала
На время? Вы достраивали корпус?
Для клиники, и не хватало денег.
Я вам тогда давала заложить. —
– Помилуйте, Наина, бриллианты?
Я, правда, сохраняю документ,
Где вы своей рукою написали,
Что пусть пойдут на добрые дела. —
– Я отдавала на анализ порошки,
Которыми меня вы накормили.
Там тизерцин, аминазин, и, вообще.
Не то, что обезволить пациента,
А кошку сделать добрую из тигра,
И с миром на подушку положить.
Мне сделал экспертизу лаборант,
А после я пошла к криминалистам.
У них возник особый интерес,
Но я пока не раскрывала карты,
Чьих рук такая дьявольская смесь. —
– А я-то – про Склодовскую-Кюри,
Вам начал рассыпаться об открытии,
К которому пришел посредством вас.
Нет, с вами. Это слово в медицине. —
– Бриллианты. Или деньги. За два дня. —
– Наина Львовна, вы и Глеб Михалыч… —
– Который совершенно ни при чём. —
Васильев был немало ошарашен.
– Я говорю, – продолжила «царица», —
Что Глеб Михалыч вовсе ни при чём.
Свои дела я с ним не обсуждала,
И даже, что сегодня к вам иду.
Верните бриллианты или деньги.
Иначе я отправлюсь сразу в суд. —
И всё же он надежды не терял,
А может быть его держало что.
– Пусть – случай, только случай – через вас.
Я даже и название придумал.
Послушайте, звучит как – АРТНАИН.
Два имени, Артема и Наины. —
– Зовите, что угодно – как хотите.
Возьмите сочетание фамилий.
Я – Ухова, а вы у нас – Васильев.
«Васьуха», хоть смешно, но хорошо. —
Артём Семёнович утратил всякий пыл.
И тут же проявился в нём хозяин —
Приемной, пациентов, многих лиц.
А главное – их очень жалких жизней,
Как, мысленно, он сам всегда считал.
– Так вы сказали – так необходимо? —
– Да если б и не надо, то пришла. —
– Что Глеб Михайлович намерен предпринять? —
