Гуля, неловко улыбаясь, поддержала Венеру.
– Да! В чем дело?! Что это такое?!
Они захохотали.
Слушая веселый разговор, я наблюдал за Венерой. Она носила короткую стрижку и выглядела намного моложе своих лет. Со вкусом одевалась, подчеркивая фигуру, и была очень привлекательна. Многим мужчинам она нравилась и, проходя, собирала за собой похотливые взгляды. Но только лишь взгляды. Наши туберкулезники на большее не способны, кроме как проводить глазами и пробубнить что-нибудь пошлое. На тот момент в отделении не было женщины, способной составить Венере конкуренцию.
Так вот, в пылу разговора Венера закрыла дверь палаты на замок. Вдруг пританцовывая направилась ко мне… Изображая приватный танец, она подошла вплотную и будто хотела одним движением сорвать с себя кофту и задрать майку передо мной, как заправская стриптизерша. Я спокойно наблюдал за этим спектаклем.
– Надо же, не испугался, – проговорила она и выбежала на балкон.
«Видимо, при таком маневре все пугались, конфузились, а тут… осечка. Но чего пугаться? Это забавно, не более», – подумал я.
– Гуля, – спросил я. – Можешь оставить нас на часок?
– А она согласна? – Гуля неуверенно посмотрела на меня. – Я вас оставлю, конечно, только подожди минуточку.
Она вышла на балкон поговорить с Венерой.
– Мы такими вещами не занимаемся! – продекламировала Гуля и тихо добавила. – Не хочет… Ты не так понял.
– Тогда оставишь меня с Асей?
– Да, пожалуйста. Какой разговор? Пойду пока с девчатами посижу в четвертой палате.
Я вышел на балкон. Была приятная мартовская ночь. В черном небе меж одиноких облачков плыла луна, не добиравшая до полноты нескольких суток, с одного бока серебряный диск оплавился о черноту ночи. Луна шептала… хотелось любоваться и любоваться ночным пейзажем, но было довольно прохладно.
Венера курила, присев на край стола. Казалось, настроение испортилось, она расстроилась своей выходке и выглядела немного жалко и подавлено. Как рыжая, оставшаяся с пером на носу, а хотелось петушка.
– Заходи, простынешь, – посоветовал я и вернулся в палату.
Эту ночь я провел с Асей, которая месяц крутилась возле меня, как кошка вокруг сметаны. И надо отдать должное, перестала выпивать, похорошела, помолодела что ли. И как было не заметить положительных перемен.
Я позвал Асю.
– Ни чем не болеешь? – спросил я неожиданно. – Чистая?
– Ну… да, – ответила она замявшись.
«Понятно. Надо предохраняться», – подумал я.
Пошел к себе в палату, принес постельное белье. Положил матрац на пол. Ася удивлено наблюдала за моими манипуляциями, будто бы ночлег устраивался на необитаемом острове, где мы внезапно очутились. Я закрыл дверь на замок и выключил свет.
Несколько дней спустя, на выходные, я вышел из палаты на шум подгулявшей компании. Было около полуночи. Второе терапевтическое отделение ходило ходуном. Гуляющие вывалили в коридор покурить и поразмять затекшие конечности. Гомон слился с рванной магнитофонной музыкой и метался по отделению из конца в конец. Гуляли у электрика, без чьего согласования перегорали лампочки, которого звали Беслан. Он был прооперирован и остался жить при больнице. Проживал в той же палате где и лечился.
Беслан рассказывал в минуты откровений благородную историю – как свою жилплощадь оставил жене и сыну при разводе, из каких-то высших побуждений. И так как он являлся практически сотрудником заведения, ему сходили с рук подобные кутежи. Тем более это были редкие случаи, и наутро он выходил на работу с серьезным видом без тени похмелья.
