Кавиан. Альфа - страница 40

– Бросай, пошли к Орти и Фун.

– Уф, перестань, Нэ’Тус, надо заниматься. Мне келле не разрешает делать большие перерывы между подходами.

– Твоей келле тут нет. Моей тоже. Никто ничего не увидит.

Что она ломается, трусиха? Постоянно её нужно уговаривать на что-то. Вот и сейчас тоже самое. Но я подошла, хлопнула по крылу.

– Да бросай, давай отдохнём. Никто не видит.

– Но моя келле…

– Нист, ну хватит.

Я взяла её за руку и стянула с неё корни, дальше Нист освободилась сама. Мы налили себе водички и сели у дерева, прямо в пахнущих цветах.

– Ну, хорошо же? – спросила я.

– Да. Вот ты прогуливаешь занятия, а что про это скажет твоя келле?

– Моя келле хочет, чтобы я утром взлетала с этими корягами на руках и ногах и так оставалась до вечера. Она слишком много хочет, а когда отдыхать мне? Приходится прогуливать. Как она узнает про это? Она улетает чуть ли не в другую часть Агма и там со своими подружками дурью мается, как и мы.

– Ты плохо с ней поступаешь. Она верит тебе, оставляет здесь и думает, что ты занимаешься, становишься лучше, а ты прогуливаешь. Я не могу так, не могу подвести госпожу Акнир.

– Если она узнает, покричит и успокоится, всего-то.

– Не говори так, Акнир хорошая учительница. Я счастлива с ней. Мы каждый вечер садимся, и общаемся на самые разные темы, с ней весело. А у вас как по вечерам?

А у нас… я что-то промямлила, и разговор как-то сам по себе прервался. Нист вернулась к тренировкам, а я побрела к своим экосам. Стало снова так обидно, что мне досталась кавианка, которая вместо уважительного обращения не даёт мне продохнуть и кричит, едва я спрошу о чём-то не по теме. Ну почему такая несправедливость?

Мне вообще перехотелось что-либо делать. Всё утро валялась, размышляла и с опаской оглядывалась – не идёт ли моя келле? В конце дня я набралась смелости сказать ей:

– У других учениц не такой распорядок дня, как у меня.

– Что? – ворчливо бросила она, – Внятно говори!

– Госпожа Иртисс, у моих ровесниц совсем другой распорядок дня. Они не занимаются с экосами так, что потом едва ходят. Почему же вы меня так нагружаете?

– Ты считаешь, я нарочно тебя гружу? – келле внимательно посмотрела мне в глаза.

– Я узнавала у подружек: Есть специальный распорядок, которого вы не придерживаетесь. Так нельзя.

– О, ты находишь время болтать с подружками? Распорядок для своих учениц составляют сами келле. Зависит от того, кто как хочет их натренировать. Я придерживаюсь такого мнения: те ученицы, с которыми ты общаешься, сейчас не напрягаются, у них несложные занятия, всякие хихоньки-хаханьки, а потом граница, где недостаточная натренированность может стоить жизни. Да даже не граница, а ближайшее время, когда мои подружки-келле будут зеленеть от стыда, потому что высшие сёстры спросят: почему их ученицы не могут выполнить элементарные для своего возраста вещи? Я этого не допущу! Меня обучали жёстко, жёстче, чем я тебя. Ты как на празднике, а меня госпожа гоняла даже ночью. И знаешь, что? Я выжила! Моё тело покрыто шрамами, потому что я находилась в самой гуще, но меня спасла реакция, сила и выносливость, всё это должно быть и у тебя.

Я густо позеленела:

– Я понимаю.

– Ничего ты пока не понимаешь, – вспыхнула келле, – Поймёшь, когда все ужасы границы останутся позади. Надеюсь…

«Ужасы границы». Опять думаю об этом. Моя келле задумчиво смотрит в сторону горизонта, на закат. Она прошла границу, принеся с собой шрамы, как напоминание о том, что там боль и ужас. Мне стало интересно: