Вере он, пожалуй, скорее понравился – такой колоритный персонаж; и она уже пожалела о вырвавшихся у нее резких словах. Но было поздно, и мужчина, услышав ее отповедь, иронично усмехнулся и ответил:
– Простите, что вмешался. Нужно было дать вам сломать себе шею.
Голос у него был низким, бархатным, слегка хрипловатым. От его звука у Веры захолонуло сердце и, сердясь на себя, она отрезала:
– Я бы справилась, я в седле с десяти лет. И к тому же у меня свой конноспортивный клуб.
«Зачем я оправдываюсь? Я этого хмыря вижу впервые в жизни. Спаситель, тоже мне! Без него бы не разобрались», – сердито оборвала себя она и, отвернувшись, поставила ногу в стремя. И тут же вздрогнула, ощутив, как теплая твердая ладонь осторожно придержала ее за предплечье.
– Я бы не рискнул сегодня снова садиться на эту лошадь, – мягко посоветовал он.
– А я рискну, – запальчиво отозвалась Вера. – Животному нельзя давать спуска, иначе оно выйдет из-под контроля.
Она лихо взлетела в седло, и направила коленом все еще раздраженно фыркавшую Гейшу в сторону клуба. И лишь через несколько мгновений обернулась. Солнце уже укатилось за горизонт, небо почти совсем потемнело, и в наступившей черноте фигура незнакомца, так неожиданно и дерзко вмешавшегося в ее жизнь, почти не просматривалось. И сердце Веры тревожно сжалось, будто почувствовав приближение скорой беды, стало тоскливо и восторженное настроение исчезло.
– Как вас зовут хотя бы? – окликнула Вера темноту.
– Володя, – отозвался из ниоткуда вкрадчивый голос.
– А меня Вера, – представилась она невидимому теперь собеседнику. – Спасибо, Володя. Спокойной ночи!
Дала шенкеля, и поехала легкой рысью в сторону конюшни.
5. Дубровка. Весна 2001. Белозеровы.
Высокое зеркало, от пола до потолка, отражало его во весь рост. Он любил делать ежедневную силовую гимнастику по сорок пять минут, потом – душ и бритье. Тщательно намыливал мягкой кисточкой с серебряной ручкой свое жесткое, властное лицо, тяжелую челюсть и щеки. Потом аккуратно откладывал помазок, и брался за серебряный станок. Набор для бритья подарила ему дочь, когда первый раз съездила в Лондон.
– Тэйлорс, Олд Бонд Стрит – самое место для мужских аксессуаров. – и он с удовольствием вспомнил, как улыбалась ему его дочь, Вера, вручая красивый плотный пакет с логотипом известного дорогого магазина. Он терпеть не мог бриться электробритвой и не расставался с крохотной коробочкой, в которую помещался разборной станок. А этот набор, с рукоятками из литого серебра, был домашним. Как талисман, как символ дома, устойчивости, места, куда ему всегда хотелось возвращаться.
Пятьдесят шесть лет – а выглядит он вроде бы неплохо, молодые телки до сих пор вешаются. Генерал-майор; обладатель редкой сейчас Красной Звезды – за ту давнюю историю, в Анголе, где он получил два ранения.
Затем был Афганистан. Потом – год в Западной Группе Войск, работа Военного Атташе в Мадриде. А потом он вернулся домой – теперь уже в должности Генерального Инспектора. Но это официально. А на самом деле…
На самом деле Генерал-Майор Николай Петрович Белозеров отвечал за подготовку всего спецназа ГРУ. В том числе и за некоторые не слишком широко рекламируемые операции по всему миру. Города, дороги – до сих пор он любил сидеть за рулем сам, наплевав на запреты и протесты личной охраны. Вот только все реже и реже получалось это в России. В Москве, если нет «голубого ведерка» на крыше, застрянешь в пробке, а мигалку он из принципа на личную машину не ставил: к чему лишние понты. Потому и ездил на служебной, когда нужно было прибыть вовремя.
