Казачий алтарь. Книга 1 - страница 15

будет над всей Россией!” – “А пока я вспомнил о преисподней, пролетая сквозь грозовые тучи”, – сдержанно ответил фюрер и, улыбнувшись, подошел к Клейсту и Паулюсу. “Вот они, герои-арийцы, разгромившие большевиков под Харьковом!” – воскликнул фюрер, пожимая им руки. Генералы вытянулись, понимая знаменательность этой минуты… Ах, как бы я хотел быть на их месте! Ведь это же в высшей степени несправедливо, что особые почести и лавры получают генералы, хотя мы, штабисты, ничуть не меньше причастны к проведению операций. И под Харьковом без нашей помощи взаимодействие танковых соединений вермахта было бы невозможно. К тому же мы обеспечивали информацией и Генеральный штаб, всю ставку… Гитлер в окружении генералов и адъютантов направился к машинам. Я похолодел, когда он встретился со мной взглядом! Его светло-голубые глаза лишь скользнули, но я заметил, что он увидел меня! Когда свита проходила совсем рядом, я уловил негромкий, глуховатый голос фюрера. Он хвалил Паулюса и Клейста, заметил, что история не простит, если войска Германии увязнут на славянской территории. “Кавказская нефть нужна нам лишь затем, чтобы двигаться дальше, – сказал Гитлер. – Впереди Иран, Ближний Восток. А первый барьер – Волга”. Потом он обратился к Рихтгофену, командующему 4‑м воздушным флотом: “В последнее время мы теряем много самолетов”. Генерал-полковник отрапортовал: “Мой фюрер, бои ожесточились. Русские применяют новые Ил-2 и американские “Эркобры”. Но причин для серьезных опасений, смею уверить, пока нет. Мы по-прежнему господствуем в воздухе”. Вскоре началось совещание. Итоги его подвел сам фюрер. Он сказал, что здесь, в Полтаве, собрался цвет вермахта (вместе с ним прилетели Кейтель, Хойзингер, Вагнер), полководцы, которым всецело доверяет. Теперь предстоит на деле осуществить его директиву. Русские нечувствительны к окружению оперативного характера. Под Харьковом это подтвердилось. Однако я далек, напомнил фюрер, от самоуверенности Наполеона, который уже в Смоленске бросил шпагу на стол и заявил, что война с русскими завершена. Военный интеллект может быть реализован только при железной дисциплине и ясном осознании цели. “Мне и Германии нужны кавказская нефть, хлеб Дона и Кубани! – заключил фюрер. – Слишком многое ставится на карту! Если мы не получим в свои руки Майкоп и Грозный, я должен буду покончить с войной”.

Рихард, гений фюрера не знает границ. Гигантская операция, как тебе хорошо известно, началась в конце июня. Бронированный кулак Вейхса проломил линию обороны русских и достиг окраины Воронежа. Тут противник оказал мощное сопротивление и сковал 4‑ю танковую армию Гота. Вместо того, чтобы стремительно продвигаться вдоль Дона и блокировать неприятеля с востока, танкисты увязли в боях. Конечно, вынужденно. В оперативном смысле русские угрожали нам ударом с севера, во фланг. Задержка у Воронежа тем более досадна, что южнее наступавшая армия Паулюса при поддержке 40‑го танкового корпуса, чередуя бои с маршами, уходила все дальше на восток. 3 июля фюрер вновь прилетел в Полтаву. Я готовил оперативное донесение для нового совещания, но в работе не участвовал, хотя видел Гитлера буквально в десяти метрах, когда он разговаривал в коридоре с Кейтелем и фон Боком. Знаю, что фюрер тогда не придавал решающего значения захвату Воронежа. А у фон Бока, к сожалению, не хватило стратегического чутья. В итоге, пока 4‑я армия была развернута к югу и перешла в наступление, русские вырвались из петли. Я не хочу защищать отстраненного от командования фон Бока, но дело в том, что на протяжении всей летней кампании катастрофически не хватало горючего для танков. Не было такого дня, чтобы танковые дивизии не простаивали из-за отсутствия горючего. В этом я вижу главную причину изменения первоначального плана. Фюрер издал новую директиву. Суть ее в том, что клины армий уже не должны соединяться у Сталинграда, а расходиться – на Сталинград и на Кавказ. Среди офицеров нашей группы возникли некоторые сомнения в целесообразности изменения первоначального плана. Но теперь, когда армия Паулюса в непосредственной близости к Волге, а танкисты Клейста наступают на Пятигорск, совершенно ясно, что прав был гениальный фюрер! Стратегическая обстановка настолько сложна и запутана, что без координации общих действий и постоянной связи штабов армий немыслимо спланировать отдельные операции. Русские бегут к горам! Успеют ли? Полоса фронта растянулась на 1500 километров. Поэтому меня направили в штаб 17‑й армии в качестве советника для усиления его оперативного отдела. Сказались бессонные ночи и бесчисленные чашки кофе! Неделю назад доктор, обследовав меня, ужаснулся и предупредил, что мое сердце в критическом состоянии. Лечь в госпиталь я наотрез отказался. Лечусь под присмотром заботливого фельдфебеля, который вслух считает капли, когда готовит мне для приема лекарства, а также, по согласованию с начальником штаба, бываю на службе только вторую половину дня…