– Вроде и нет, а если подумать, то вроде как чего-то и намечается, – пространно ответил Гриша.
– Не темни, брате. Рассказывай, что за беда? – потребовал гигант.
– Так нет беды, – почесав в затылке, признался Гриша. – Просто вдруг снова та история старая всплыла.
– Это которая с ножнами?
– Она самая.
– И чего?
– Понимаешь, Сёма, когда за несколько дней мне предлагают ехать сразу в два разных места, я сторожиться начинаю.
– С чего?
– А это значит, что снова беда рядом. Ну не нравится мне такая суета. Вроде и дела эти между собой не связаны, а вот чует сердце, что спокойные деньки закончились.
– Так ты зови, ежели чего. Вместе разберёмся.
– Куда тебе теперь воевать? Сына растить надо.
– Обидеть хочешь, Гриш? – вдруг насупился гигант. – Род продолжил, и слава богу. А со службы меня никто не снимал.
– Да ты не злись, – примирительно улыбнулся Григорий. – Я пока и сам толком ничего понять не могу. Знаешь ведь, как оно бывает. Вроде и всё хорошо вокруг, а внутри всё ноет чего-то.
– Это да. Это бывает, – подумав, решительно кивнул Семён.
– Вот у меня сейчас так. И не случилось ничего, и дела хорошо идут, и с учёбой нормально, а оно всё ноет и ноет. А чего ноет, непонятно.
– Ну, если уж у тебя заныло, значит, точно чего-то будет, – неожиданно выдал Семён. – Недаром батя говорит, что на тебя как моряку на компас смотреть надо.
– Это дядька Елизар так про меня? – не понял Гриша.
– А кто ж ещё?
– Что, и не злится больше?
– Ты про ту пулю?
– Ага.
– Так он и не злился, – рассмеялся Семён. – Испугался он тогда за меня. А то, что рычал на тебя, так то от расстройства. В той перестрелке по-другому и нельзя было. Детей ведь спасали. А потом сам знаешь, нас по всей губернии бросали. Да и ты в учёбу с головой ушёл. На полигоне только для тренировок появлялся. Вот оно и не срослось, чтобы вам поговорить спокойно. Он из-за того даже расстраивался. И что на свадьбе тебя не было, тоже.
– О! Свадьба! – вдруг спохватился Гриша. – Я ж тебе подарок должен.
– Чего это должен? Ничего ты мне не должен, – возмутился Семён. – Это я тебе за науку по гроб обязан.
– Вот ты ещё мне тут считаться начни, – рыкнул Гриша. – Сказал должен, значит, так тому и быть.
– Не дури, Гриш, – чуть не взмолился гигант.
– Молчи лучше, бугай дурной, – отмахнулся парень. – У меня друзей – по пальцам пересчитать. А тут свадьба, и без моего дара. Так не будет. Говори, чего хочешь?
– Так есть у меня всё, Гриш, – смущенно пожал Семён плечами. – Я уж про карабин твой и не вспоминаю. За такое оружие наша полусотня души продать готова. Может, сделаешь им?
– Да я бы и рад, но начальство не разрешит, – скривился Гриша. – Не слыхал ты, как они упирались, когда капитан пытался разрешение на перевооружение получить. Только что анафему на мою голову не требовали наложить.
– От же шь… – Семён выругался так, что у друзей трава под ногами пожухла.
– Ты чего опять лаешься, бугай дурной? – послышалось за спиной, и они, оглянувшись, увидели подходящего унтер-офицера.
– Здрав будь, Елизар Михайлович, – первым поздоровался Гриша, снимая папаху и склоняя голову.
– И тебе здоровья, Гриша, – улыбнулся унтер, обнимая парня. – Слава богу, свиделись. Этот, небось, уже нажаловался на меня? – спросил он, кивая на сына.
– С чего ему жаловаться? – удивился парень. – Рассказал только, что оженили, и всё.
– Оженили, – фыркнул Елизар. – Пока не пообещал оглоблю о башку его дурную обломать, упирался. А девка-то самый мёд. И пригожа, и хозяйка. А главное, статью не обижена. Как раз такому бугаю в пару. А он: не хочу, и всё.
