Неожиданно для своих судей Абулхаир не попытался оправдаться и заявил, что он просил подданства исключительно в своих интересах, надеясь с помощью российской императрицы укрепить свою власть. Хан добавил, что предпочитает погибнуть, чем пребывать в прежнем состоянии формального монарха, чей статус подобен положению домашней скотины, жизнь которой всецело находится в руках ее хозяина.
После подобной пламенной речи бии вынесли смертный приговор и А. И. Тевкелеву. По их мнению, он прибыл в качестве не посланника, а разведчика, задачей которого было «смотреть киргис-кайсацкого войска, и высмотреть» для последующей войны России против казахов. В ответ российский посланник, отличавшийся незаурядными ораторскими способностями, упрекнул старейшин за их неподобающее отношение к представителю великой страны, не нуждающейся в подобных подданных, в то время как казахи, напротив, кровно заинтересованы в ее покровительстве. Завершая речь, А. И. Тевкелев предложил старейшинам в случае окончательного отказа от принятия российского подданства немедленно отпустить его на родину.
Эти слова, конечно, ничего не значили для биев, их мнение не изменилось. Но взявший слово батыр Бокенбай заявил, что от имени своего рода желает принести присягу на верность Российской империи, и предложил Абулхаиру пройти эту церемонию первым. Хан принес клятву на Коране. Затем эту процедуру повторили Бокенбай, Есет, Кудайназар и еще 27 старейшин, которых батырам удалось привлечь на свою сторону. Таким образом, суд был сорван.
Конечно, большинство старейшин оставалось при своем мнении, его не удалось поколебать ни подарками, ни уговорами. «А протчие киргис-кайсацкие старшины, – сообщал в своем журнале А. И. Тевкелев, – большая часть не присягали, стали быть противны, и потом отослали ево, Тевкелева, в свой обоз». Но в отличие от конфликта с Абулхаиром, располагавшим разве что парой сотен туленгутов, ссора с влиятельными батырами, за спинами которых стояли все роды жетыру, была чревата опасными последствиями. Поэтому выступление Бокенбая не переросло в побоище. Смертные приговоры для хана и посланника не были утверждены.
Истинные причины, подтолкнувшие Абулхаира к принятию российского подданства, были достаточно прозрачны. А. И. Тевкелев отмечал, что «подлинное намерение Абулхаир-хана чрез многие разговоры узнал, и он мне объявил, чего ради он один без согласия других просил быть в подданстве всероссийском: первое – ханы у них несамовластные, второе ненаследные, а он, Абулхаир-хан, желает, чтоб протекциею Е. и. в. быть ему самовластным и дети б ево по нем были наследники, так как Аюка-хан волен над своими калмыками».
Те же расчеты подтолкнули к принятию российского подданства и других чингизидов в обмен на поддержку. 3 декабря того же года российским подданным пожелал стать сын покойного хана Каипа султан Батыр, обладавший значительным влиянием в Младшем и Среднем жузах. Вместе с ним присягнул старший сын Абулхаира Нуралы, который являлся самостоятельным правителем улуса. 19 декабря присягу на верность России принес хан Среднего жуза Самеке[10].
Несмотря на присяги ханов и султанов, большинство старшин, то есть биев и батыров, являвшихся реальной властью в степи, продолжали относиться крайне отрицательно ко всему происходящему. А. И. Тевкелеву едва удалось сохранить свою жизнь, год спустя он был вынужден тайно бежать в Россию. Российские власти к тому времени собирались выкупать пропавшего посланника.
