Казак на чужбине - страница 70



– Нет оружия, значит, нет солдата и офицера, а погоны без оружия нам не нужны. Остается одно: пулю в лоб, пока не всё ещё отобрали, – и он достал из кармана шинели револьвер. Повертел, повертел его в руках…

– Ладно, не буду ни вам, ни команде, беспокойства доставлять – сказал он оторопевшим товарищам и быстрыми шагами ушёл, почти убежал на нос корабля.

Все, кто были свидетелями этой сцены, насторожившись, стали прислушиваться, не раздастся ли выстрел. Нет, обошлось. Марковец забился за носовую лебедку и не выходил оттуда до следующего дня.

Глава 2

Корабельная жизнь на рейде Константинополя всех измучила своей неопределённостью. В отсутствии войсковых телеграмм, газет и сообщений вестовых любой вымысел превращался в слух. Слух – в информацию, а информация, переданная из уст в уста на десятках кораблей, в незыблемое утверждение.

На «Моряке» гадали: куда они должны попасть при эвакуации!? Во Францию, Сербию или же в Болгарию?

Чиновник военного времени Роман Григорьевич Вифлянцев в бесконечных разговорах на темы эвакуации всегда приободрялся и начинал мечтательно вспоминать как он ездил в Париж перед войной в начале 1914 года.

– Ох, господа, Франция! Восторги, восторги, восторги!

Рядом стоящий с ним войсковой старшина Анатолий Пшеничнов срого одернул его:

– Умерьте, сударь, свои восторги и необоснованные предположения. Сейчас получена депеша: пароход идет на остров Лемнос.

И все сразу прильнули к нескольким картам разного масштаба.

– Где же он, этот островок? Так это в Эгейском море! – оповестил всех один из офицеров.

– Да это же волчиный куток, только в море, – разочарованно протянул другой. И, найдя этот далекий и неизвестный Лемнос, все сразу огорчившись отпрянули от карты.

– А вы что хотели, господа? Чтобы французы повезли нас на лазурный берег в Ниццу и поселили в лучших отелях? Дали нам карманных денег для того, чтобы мы их в казино проигрывали?

– Да мне одинаково плохо за границей – хоть здесь, в Константинополе, хоть в Ницце, – с сарказмом бросил третий офицер, нервно, как от озноба, поводя плечами.

– Не скажите, батюшка, не скажите, – суетился в группе беседовавших Вифлянцев, – заграница загранице рознь.

– Вот мы на эту разницу и посмотрим…

– Было б на что смотреть, господа, – примирительно сказал чей-то голос.

Наконец на «Моряке» получена команда сначала идти на Галлипольский полуостров и выгрузить там марковцев и дроздовцев, а потом следовать к острову Лемнос.

Утром 10 ноября пароход отделился от общей группы судов и пошел к Мраморному морю, держа курс на Принцевы острова, торчащие на выходе из пролива Босфор каменными глыбами, как одиноко оставшиеся зубы в челюсти у древнего старика.

Наконец-то, немного отдохнувшие матросы из брандспойтов отмыли и отчистили от грязи и людских запахов палубу и, вместо смердящего духа, в трюм ворвался свежий морской воздух. Приходящим в себя пассажирам уже не так был страшен и небольшой дождь, и слегка раскачивающее «Моряк» волнение. Где-то совсем рядом, в туманной прозрачно-сероватой дымке мелькал надежно-утешающий берег. Поглядывающим на него людям казалось, что самое главное в плавании – от него далеко не отплывать, а то чем дальше от берега, тем больше мучений, с лихвой испытанных пассажирами во время черноморского перехода.

Вдруг пароход «Моряк» стал сильно крениться на правую, ближнюю к берегу сторону. По судну резво забегали матросы, по команде помощника капитана равномерно распределяя и перемещая по кораблю оставшихся людей.