Одобрение одобрением, но в жизни всё было сложнее. С указом о борьбе с пьянством, который требовал самых жёстких наказаний в первую очередь коммунистов. Все знали, что много сильных и заслуженных руководителей выпивали и по случаю каких-то семейных торжеств, а то и просто для расслабления. После указа все с нетерпением ждали, кто станет первой жертвой и что с ним сделают…
Первым попался директор музыкальной школы. Гаишники задержали его за рулём своей машины в нетрезвом состоянии. Наутро, когда сводка поступила в горком партии, он, Виктор, связался с парторганизацией и потребовал провести собрание и наказать директора по партийной линии. Партийная организация пожалела своего директора и вместо исключения, объявила строгий выговор. Парткомиссии пришлось внести предложение об усилении наказания и это было понятно всем. Бюро райкома утвердило это предложение.
Следующим был прямо анекдотический случай. Поступила жалоба, что один из руководителей районной организации, весельчак и любимец местного партактива у себя на даче гонит самогон. Виктор пригласил к себе виновника и прямо спросил, было ли такое на самом деле. Виновник, а это был честный и порядочный коммунист, не стал юлить и скрывать правду.
– Понимаете. У меня в погребе прокисло несколько банок варенья. Нужно было их выбрасывать, а я пожалел труд своей жены. Каюсь, что решил перегнать кустарным способом в самогон. Ну, понимаете, приближалась свадьба дочери, а свадьба без спиртного, сами понимаете, это не свадьба. Уж больно глубока традиция… А сосед, видно, уследил или унюхал…
Члены парткомиссии, едва сдерживая смешки, отворачивались, не желая осуждать товарища. Дело в том, что этот Черешков имел репутацию обаятельного и толкового руководителя. Он знал это и не верил, что товарищи смогут его исключить из партии. Вот и в этот раз он обводил глазами всех своих знакомых, заглядывал в глаза, вызывая сочувствие. Виктор понял, что если сейчас посочувствовать Черешкову, дело сведётся к пшику…
– Так вы признаёте, что виноваты, что нарушили указание ЦК КПСС о борьбе с пьянством?
– Да, конечно, признаю. Но прошу учесть, что я старый коммунист и не имел партийных взысканий.
– Мы помним это. Но скажите, где вы взяли самогонный аппарат?. Отдолжили у кого-то или изготовили сами? – хмуро спросил Виктор, прикидывая что будет писать в заключении по делу этого любимца всего города.
– Ну, нет, этого не стоит вменять мне в вину. Этого я не совершал… А самогон гнать —сегодня научились просто; ведро с брагой, в середине ставится пустой сосуд, а сверху закрывается чашкой с холодной водой…
Все члены комиссии на этот раз не смогли удержаться от смеха…
Виктор всё-таки настоял, чтобы в заключении было записано предложении об исключении из партии, хотя догадывался, что его пощадят… Считал, что парткомиссия должна быть строже, чем бюро. Тут тоже была игра в злого и доброго следователя.
На него, Виктора, после этих дел, начали поглядывать с опаской. Так же и в делах с воровством и со взятками… И когда в горком поступила жалоба невинного человека, что ему шьют дело, а за его закрытие просит вятку и не кто-нибудь, а помощник прокурора, который должен сам должен быть в первых рядах по борьбе с коррупцией, возмущению первого секретаря не было предела. Он вызвал к себе Виктора и потребовал разобраться и наказать по партийной линии.
Но помощник прокурора оказался не прост. Он начал писать встречные жалобы в обком, который почему-то предложил закрыть это дело. Виктор, посоветовавшись с шефом, настаивали на продолжении дела. Помощник прокурора, видя, что дело идёт к исключению, срочно поменял место жительства. Исключить его не успели, но узнав, где он находится, направили заключение по расследованию по новому месту работы. К тому же этот помощник прокурора оказался родным племянником прокурора республики, который на него имел определённые виды. В их городе он как бы набирался опыта, растил трудовой стаж, чтобы успешнее шагнуть вперёд, а исключение из партии означало крах его успешной карьеры.
