гордость Винсента за эту мелкую азиатку... Теперь же Хейли вовсе свалил, сказав перед уходом:
– Делай, чего хочешь, только не накосорезь. Вытаскивать будет некому.
Рекс горько усмехнулся. Старший его ГБР говорил, что взрослеть, мол, можно двумя способами: больно или постепенно. Интересно, он сейчас каким взрослеет? Мужики, конечно, всерьёз его не воспринимают, оно и понятно, с их опытом. Он, глядя на них, сам к себе весьма скептически относится и даже не на шутку сомневается, что рейдерство – верный выбор. Рексу по жизни не хватало гибкости. Он ходил или параллельно, или перпендикулярно, потому и отправился в военные, где всё просто и по приказу. В производственной структуре с таким характером не выжить, сожрут сразу.
– Балбес бесхитростный, чего тебе там делать у этих рейдеров, а? – говорил старший, качая головой. – Упёрся же.
Но Рекс, как было верно замечено, упёрся. Его не пускали туда, куда он вознамерился попасть. И не было на свете силы, которая могла бы сдвинуть его с намеченного пути. Старший махнул рукой, мол, на хрен. Дурака учить – только портить.
А теперь, когда эйфория схлынула, Рекс получил-таки возможность рассуждать, наконец, трезво. И уверенность в себе сильно пошатнулась. Но поздно, поздно сокрушаться. Выбор сделан. И отступить – значит признать поражение. Не смог. Не мужик. Кишка тонка, яйца мелки и всё такое. Да и просто обидно! К тому же Ирвин и Кемп, вон, не сказать, что охеренные стратеги и гроссмейстеры. За ними просто опыт. А опыт нарабатывается. То есть дело наживное. И вот он сегодня этот опыт, бля, наращивал. В итоге так нарастил, что сам чуть не офигел в атаке.
Рекс встал с тахты и подошел к окну. С серого неба медленно падал снег… на улице пусто. Чего делать-то? Сидеть тут до прихода Винса, идиот идиотом? Уж лучше идти… нарабатывать опыт дальше. Послоняться, дурь развеять. Хотя чего уж врать-то? Себе самому – зачем? При взгляде на депрессивный пейзаж сердце ёкает – становится жутко от мысли, что не знаешь дороги до точки эвакуации. Не довели. И связи с корпорацией тоже нет, как и знакомых на сто километров вокруг. Хотя…
…Внизу в пустом баре халдей только руками развел:
– Не знаю я, мужик, той девчонки.
– Ну, такая… – Рекс пытался подобрать правильное слово, но сдался и закончил: – Из «Норы».
– «Такая» из «Норы», – хохотнул бармен. – В «Норе» все «такие», парень. И через одну – Викки, Микки, Джесси, Стесси…
– А связаться можно как-то? – не хотел сдаваться собеседник.
– Связывайся. Не вопрос. Лови контакт.
Рекс достал коммуникатор, нажал иконку «принять» и вышел в холл. Гудки тянулись долгие, а потом обволакивающий женский голос сказал:
– «Нора». Что желаете?
– Здрасьте, а с Викки можно поговорить? – выпалил Рекс.
Женщина на том конце соединения рассмеялась:
– Вот, значит, как? С Викки? А я не понравилась?
В этот момент он, наконец, узнал голос, из которого исчезла томность.
– Мэрилин? Нет… ты понравилась… ты очень понравилась, просто…
– Просто ты – олух, – закончила женщина со смехом и спросила: – Чего звонишь-то, чудо малолетнее? Заскучал?
Рекс понял, что отпираться бессмысленно, и сказал:
– Да.
– Так приходи. Дорогу найдёшь?
– Найду, – сразу же ответил он.
Собеседница опять рассмеялась, но не обидно, а как-то… ласково.
– Приходи. Охране на входе скажи, что ко мне. Тебя проводят.
* * *
Мистер Эдтон задыхался. В боку у него кололо, рюкзак оттягивал плечи, спина была мокрая. Пот полз вдоль позвоночника и скатывался за ремень штанов.
