Салат уже стоял перед ней, когда она выкурила сигарету. Посетителей вокруг стало больше, и персона вольготно разместившейся в кресле Милославской не бросалась в глаза.
Яна взяла вилку и небрежно стала ковыряться в салате. Со стороны можно было подумать что она испытывает отвращение к пище, хотя на самом деле гадалка просто не находила сил делать это по-другому. Руки были словно ватные.
Александр Сергеич тем временем дал своим подчиненным еще ряд указаний и торопливым шагом вышел из казино. Милославская почувствовала, как служащие в раз облегченно вздохнули. Тут же они дружно засмеялись такому единомыслию. Видно, этого человека тут боялись, а значит, уважали.
Самой ей здесь оставаться больше не имело смысла. Не съев и и половину порции, она отодвинула тарелку, достала из сумочки зеркальце, немного подправила на губах помаду и, слегка покачиваясь от головокружения, побрела к выходу. Если бы кто-то в этот момент наблюдал за ней, то точно сказал бы, что она пьяна.
Выйдя на обочину дороги, гадалка поймала такси и, назвав водителю свой адрес, отправилась восвояси.
– Джемма, ну что ты… – потягиваясь, произнесла Милославская.
Собака давно уже лизала ей ладонь, пытаясь добудиться. Яне стала щекотно, она отдернула руку и улыбнулась.
– У-у-у-у, – протянула она, вытягиваясь всем телом.
Джемма присела около кровати и, поджав хвост, стала любоваться своей хозяйкой. Она любила смотреть, как та нежится в кровати, любила наслаждаться той гармонией, в состоянии которой Яна в такие минуты находилась.
– Проголодалась? – спросила гадалка.
Джемма обернулась и гавкнула на дверь.
– Понятно. Придется вставать.
Собака огляделась и, взглядом найдя Янины тапки, ухватила их зубами.
– Давай, давай, – поторопила ее Милославская.
Яна села на краю кровати. Перед ней замелькали мушки. Она встряхнула головой и резко поднялась, тут же пошатнувшись от помутнения в глазах.
Она прекрасно выспалась, бросившись на кровать сразу после приезда домой, и теперь, казалось бы, ей следовало быть бодрой и полной энергии. Однако чрезмерное расслабление на этот раз лишило Яну дееспособности, а не наполнило ее силами, а потому вот так сразу гадалка не смогла проявить стойкости оловянного солдатика.
Ширкая тапками, она поплелась к двери. Приоткрыв ее, выпустила на улицу истомившуюся Джемму. Недовольно посмотрела на свое отражение в зеркале и, хотя с грустной ноткой, но оптимистично, заключила:
– Чашка кофе, и я буду в норме.
В действительности первым делом гадалка взялась за сигарету, впившись в нее губами, словно утомленный жаждою путник. Уставившсь в окно и поначалу совершенно ни о чем не думая, Милославская бесцельно наблюдала за облачками дыма, окутывающими ее.
Потом совершенно механически она взяла в руки джезву и принялась за приготовление кофе. Безусловно, Яна знала о существовании разного рода кофеварок и кофе-машин, но напиток, приготовленный посредством их, на взгляд гадалки, не шел ни в какое сравнение с тем, что получался у нее благодаря «старой серебряной железяке».
Терпкий, без сахара, кофе сразу ее взбодрил.
– Можно жить и работать! – многозначительно заключила она, ополаскивая чашку и направилась в душ, подумав, что это будет последний штрих к ее восстанавливающемуся после сна портрету.
Обрызгавшись после купания с головы до ног энергоспреем, Яна облегченно и жизнерадостно вздохнула.
– Теперь стоит подумать о том, что делать дальше, – с серьезностью подытожила она.
