— А может быть ты меня и домой отвезешь, Андрюша? — коварно добивает Максимовская, кажется, даже не подозревая, что где-то внутри меня сейчас теряют последнее терпение мои взбешенные сперматозоиды.
— О! Да! Конечно! – частит Тефтеля, но тут же спохватывается, - только… Меня ж Михайлова заперла на парковке. Погоди, я её найду, пусть отгонит тачку…
Господи, спасибо! Я уже думал, придется ихображать сердечный приступ, чтобы этот гребанный Казанова хоть за медичкой бы убежал…
- Конечно, Андрюша, я как раз с тортом закончу и выйду, - ослепительно улыбается Плюшка. А не зря она брекеты носила, зубки ровные, белые.
А сколько мы доканывались до неё в школе по этому поводу. И ведь не по нему одному…
Тевтонцев исчезает, а Плюшка со змеиной холодной улыбкой вновь отворачивается к торту. Чтоб тебя… Что за попа! Как можно иметь такую шикарную, круглую пятую точку, которая то и дело призывно подрагивает, будто требуя чтоб я подошел, сжал пальцы на мягкой сладкой ягодице...
- Бурцев, ты долбанулся?
Только после этого вопроса я соображаю, что мысли мои не стали отходить от дела. И я успел к Максимовской под рулить. И взяться за…
Черт, она на ощупь ничуть не хуже чем я думал.
Блин, это что возрастное?
Я помню Плюшку рыхлой, бесформенной девчушкой, с прыщами на лбу и брекетами в зубах. В школе она была обречена. Сейчас же я вижу талию, роскошные бедра, шикарную грудь. Юбку, которую с удовольствием бы задрал повыше…
Острый маленький каблучок вдруг приземляется мне на ногу, отрезвляя, и напоминая, что почему-то я вдохновляю Плюшку гораздо меньше пузанчика Тефтели. Ну эй, у меня между прочим один бицепс с его два!
- Ты сдурела? – чудом сдержав болезненный рык я прищипываю мягкую кожу захваченной территории. Срабатывает, каблук с моей ноги убирают. И пытаются пихнуть мягким локоточком в бочину, но этот маневр я успеваю предугадать и уклоняюсь.
- Ты что-то попутал, Бурцев, - ядовито цедит Максимовская, с четким таким звуком роняя нож между фуршетными блюдами, - или ты убираешь свои клешни, или…
- Ну, Юльчик! – благоразумно я сражу включаю свое супер-оружие – мурлычащий шепот мартовского кота, от которого пока что млели сто процентов моих жертв, - я не могу тебя отпустить. Если я тебя отпущу – ты совершишь непоправимую глупость. Поедешь домой с Тефтелей. А зачем такой шикарной женщине так опускаться, а? Ну что там у него за тачка? Занюханный опель? Мазда?
- С интересным мужчиной и на Жигулях с удовольствием прокатишься, - Максимовская взбрыкивает, пытается ткнуть меня вторым локтем, но я его ловлю и с удовольствием сжимаю на нежной коже пальцы.
- Я тебя умоляю. Кто тут интересный? Тефтеля? Он же был душнилой уже в третьем классе, а сейчас только сильнее испортился. Ты помрешь с ним со скуки еще до того, как он из школьных ворот выедет.
- А с тобой не помру, что ли? – скептично хмыкает почти что моя Булочка, но все-таки я улавливаю в её голосе нотки заинтересованности.
- Не помрешь! – клятвенно заверяю я, торопливо вспоминая, чем там она интересовалась еще в школе. На мою беду – я про неё никогда ничего не узнавал, было не интересно, но, кажется знакомый гитарист говорил, что она не пропускает ни одного их рок-концерта, - знаешь ли ты что сегодня вечером у Дабл Девил концерт в Подмосковье.
- Билеты раскуплены, - Максимовская отвечает так быстро, с такой искренней досадой, что я сразу просекаю – наживка закушена.
