Мы, люди с Земли, и местные гуманоиды внешне анатомически подобны. Если поставить нас рядом, то, пожалуй, не отличишь. Даже лица у нас не отличаются особенностями. Мы одинаково передвигаемся на двух ногах, берем и держим предметы пятипалыми руками, дышим кислородом.
На этом, пожалуй, наше сходство и заканчивается.
В букетах жестких излучений местного солнца родилась жизнь, основанная на совершенно иных принципах нежели наша. Воистину велика жизнь в своем многообразии!
Метаболизм местных организмов таков, что для разумения землянина подобное вообще, в принципе, не может быть живым. Каково было бы вам, если бы в один прекрасный день обнаружили, что вдруг ожили, забегав, копченые куры, туши, а скумбрии горячего копчения забили бы хвостами, топорща плавники и жабры?
Я не ксенобиолог и не могу дать объяснений, почему проистекают процессы жизнедеятельности в организмах, которые можно охарактеризовать как копчености. Местные гуманоиды фактически представляют собой ходячие прокопченные туши. Они ходят, разговаривают, спят , производят и воспитывают потомство, но при всём этом, простите за цинизм, они готовы к употреблению. К употреблению в гастрономическом смысле слова.
Абориген, он, словно блюдо. Его кожа блестит, словно румяная корочка, окропленная жиром-подливой, а под ней по венам и артериям бежит, даже не верится, что это кровь, наваристый бульон, растворяющийся в сочных мышцах горячего копчения. Все горячее, разогретое и свежее, словно только что с вертела.
Вся беда в том, что «блюдо» это можно употреблять лишь только, когда в нём теплиться жизнь. Эта странная, непонятная жизнь.
Мертвые они превращаются в такую отраву, что не пожелать такой отведать и врагу. Настолько тяжелы и необратимы реакции на белок плоти, которую покинула жизнь. Получается, что услуги местной кулинарии нам, землянам, заказаны. Рады бы воспользоваться, но здешняя кухня для нас – лаборатория по изготовлению изощренных ядов. Вот и приходится кушать еду живьем. Чем живее, тем меньше проблем с пищеварением. Приходиться внезапно нападать и кусать. Кусать и пожирать еще живую плоть. Первый кус всегда самый сладкий
Правда, существуют свои тонкости.
Взять, например шерсть, которой покрыты местные животные. Просто насмешка злого рока. Каждый волос это, в принципе живая субстанция, но, во-первых, на вкус редкостная гадость и, во-вторых, волос живой не целиком, какая-то часть его уже омертвела, не говоря уже о полинялых, которых в шерсти более чем достаточно. Что же происходит при употреблении мертвой плоти уже упоминалось.
Несмотря на то, что мы, земляне можем, при желании двигаться так быстро, что за нами не поспевают глаза многих местных существ, мы не всегда отваживаемся нападать на зверье. Нужно быстро добраться до плоти. Это выполнимо, либо если вырвать порядочный клок шерсти вместе с кожей в том месте, где хочешь укусить, либо распороть так, чтобы шкура свалилась с тела как расстегнутые брюки с ног на пол. Нужно обладать для этого недюжинной силой, чтобы справиться с этим, а заодно и достаточным проворством, чтобы не попасть под когти и зубы. Это грозит, минимум, аллергическими дерматитами, но может обернуться болячками и похуже. Я подобными навыками похвастаться не могу и, так как лысого зверья здесь не водится, мое меню в летнюю пору составляют овощи, фрукты, рыба, а также лягушки, черви, насекомые и их личинки. Брр…! Однако, шерсть на них не растет.
