Кент ненаглядный - страница 32

– Он че, сучара, озверел! – глаза Крюка полыхнули злобой.

– Давай за ним, – махнул рукой Гном.

Но Жираф не нуждался в советчиках. Он уже вдавил акселератор в пол. В мгновение ока «тойота» догнала цель, поравнялась с нею.

За рулем автобуса, спокойный и сосредоточенный, сидел седой старик.

– Трижды гребаный «штрибан», – прошипел Гном и, указав на занавешенные окна автобуса, нахмурил брови. – Это случайно не катафалк?

– Во-во, – засмеялся Крюк, – для этого старпера он точно станет катафалком.

– Да нет, я к тому, что вдруг это похороны, – быстро заговорил Гном.

– Ты че, маму потерял, – повертел Крюк пальцем у виска. – Какие похороны, времени девятый час.

Жираф посигналил водителю автобуса и закричал:

– Эй, прими вправо!

– Прижмись! – орал Крюк.

Старик бесстрастно посмотрел на вопящих юнцов, но не сбросил газу.

«Тойота» вырвалась вперед и на тихом ходу поплелась перед автобусом. Из окон машины высунулись руки, указывающие на обочину. Старику не оставалось ничего, как прижаться к бордюру и остановиться.

– Так-то лучше, – прорычал Гном. – Сейчас я вырву твое сердце и буду пить твою кровь.

Восхищаясь собственным остроумием, он захохотал.

– Сам придумал? – спросил его Жираф с акульей улыбкой.

– Не-а, в кино слышал.

Хозяева ночных дворов не спеша вышли из «тойоты», громко хлопнув дверьми. Они подошли к автобусу и замерли, словно дожидающиеся гонга боксеры. Старик открыл дверцу и безбоязненно шагнул навстречу «чистильщикам». Возмущенный одной мыслью, что этот древний динозавр оказался у них, королей жизни, на пути, Жираф зарычал:

– Ну, ты че, говно мамонта, на кладбище торопишься?! Хер с дверной ручкой перепутал!?

Не теряя спокойствия, старик спросил, кто хер, а кто – дверная ручка.

– Так ты еще и кровь пить нам собрался! – заверещал Гном, делая шаг в сторону непокорной жертвы. – Ты больше своих внуков не увидишь!

– Зато ты их увидишь, – старик произнес эти слова как угрозу.

Доведенный до кипения Гном бросился на него с дерзостью шакала. Но ему не суждено было нанести ни одного удара – донесшийся из салона автобуса гул голосов лишил его решимости, заставил остановиться.

– Внуки идут, – с иронией в голосе сказал старик, отходя в сторону и давая дорогу молодым.

Нечто многоликое и в то же время не имеющее лиц, одетое в пугающий черный цвет, что-то грубое, сильное и кровожадное, точно Сцилла из древнегреческих мифов, вывалилось на тротуар.

«СОБР! – мелькнуло в голове Гнома. – Это их автобус!»

Но прозрение пришло к нему слишком поздно. В следующую секунду для него выключился свет.

Собровцы не разменивались ни на слова, ни на угрозы, они сразу перешли к делу. К привычному для них делу. Холодно, методично и бессловесно ребята вершили экзекуцию. Их кулаки и колена точно находили нужные цели. Крюк попробовал было отмахнуться, но его удар, в который он вложил все свое отчаяние, повис в вечернем воздухе. Вернув себе равновесие, он бросился вперед, но лишь для того, чтобы получить по зубам и рухнуть на асфальт. Подняться на ноги ему не дали – тяжелый, как пудовая гиря, ботинок спецназовца пригвоздил его к тротуару. «У-у-у-ух», – вырвался воздух из легких «чистильщика». Через секунду, ощутив боль во всей полноте, Крюк застонал, перевернулся на бок и сжался в комок.

Пришла очередь Жирафа, так и не кинувшегося в водоворот драки, а с замиранием сердца наблюдавшего, как падают приятели. С его онемевших губ слетело слово «беспредельщики», вызвавшее у молчаливых доселе собровцев приступ веселья. Словно подхваченного неукротимым смерчем, Жирафа швырнуло в одну сторону, затем – в другую, потом завертело на одной ноге и со всего маху брякнуло в дерево. Менты окружили его, не желающего вставать, ползающего на спине и хныкающего.