Не смея дышать, Ромка во все глаза рассматривал ниспосланную ему небесами девушку. Она была высокая и худая, с темными выразительными глазами, в глубине которых пряталась печаль. Крашеная блондинка, она выглядела года на двадцать два, двадцать три, но во взгляде угадывалось пугающее знание старухи. Ей, одетой в простенькое короткое платьице, вслед обернулся бы лишь один мужчина из десяти. Она не обладала аппетитными формами, и худоба ее смотрелась совершенно по-детски – точь-в-точь девочка-подросток, напялившая платье старшей сестры.
Однако для Ромки она была красавицей. Он полюбил ее потому, что она была первой, кто искренне улыбнулся ему и заговорил с ним естественно. На ее месте могла оказаться другая, но жизнь распорядилась именно так.
Даже под пыткой Роман не вспомнил бы, о чем говорил с нею – два часа он пребывал в полусне, в ином измерении. Оглушенный, застигнутый неведомым ураганом, он не слышал звуков улицы. Только голос. Ее голос. Девушки по имени Юлия.
Так началась эта любовь.
Однако не все было радужно.
Современное общество гуманно лишь на словах. В людях по-прежнему таятся древние кровожадные инстинкты, подталкивающие объявить изгоем любого, кто слаб и кто сомневается, кто слишком выделяется из общей массы и кто имеет прошлое.
Юля была девушкой с прошлым.
Собственно говоря, новую жизнь она начала, полюбив Романа. Четыре года, предшествовавших этой встрече, она проработала на панели.
Что ж, от панели ни одна девушка зарекаться не должна. Панель терпеливо дожидается девочек из глубинки; она подкарауливают матерей-одиночек и стучится в двери к ухоженным, мечтающим о деньгах и богатых мужчинах девицам.
Для Юлии все началось в темное морозное утро…
Тогда на пороге дома малютки нашли младенца, на ножках которого были вязаные розовые носочки. Фамилия подкидыша родилась благодаря ним – Носкова. Имя дали с легкой руки нянечки, обтиравшей пеструю юлу – Юлия.
Не знающая ни настоящей любви, ни настоящей ласки, черствая сердцем, верящая только в то, к чему можно прикоснуться, Юлька внутренне была готова стать проституткой. Ее подруги из детдома, начавшие половую жизнь в двенадцать лет, предложили ей эту работенку.
Спросом Юлька не пользовалась, и после всех сутенерских штрафов денег оставалось совсем мало. Но, привыкшая довольствоваться тем, что есть, она мирилась со всем. Ей довелось повидать немало дерьма. Водянистые взгляды пьяных ничтожеств, мнящих себя королями; зуботычины от хамов и тумаки от сутенеров; постоянное ожидание звонка в надежде, что клиент окажется трезв и не груб; уйма выкуренных сигарет и еще больше истраченных на склоки и препирательства нервов; переживания по поводу подозрительного клиента, у которого так не вовремя лопнул презерватив; пропахшие дешевыми духами и потом матрацы на снимаемой квартире; ночи, проведенные в милицейских кабинетах; драки с теми, кто спит на соседних кроватях; утренняя пьянка, цель которой – снять напряжение…
Юльку обошли стороной болезни, серьезные потрясения и наркомания. Много раз она порывалась уйти, но вопрос «что я буду делать?» удерживал ее от решительного шага…
– Ты очень красивая, – говорил ей Ромка. – И умная.
В этих новых для Юльки словах чувствовалась теплота, а от нее оттаивают заледеневшие сердца.
Она призналась ему во всем на третьем свидании.
– Девочка по вызову? – Ромка удивленно вскинул брови, на секунду задумался и пожал плечами: – Ну и что.
